Задира - Владимир Николаевич Малый

начал откидываться назад и Пройдоха бросился к нему на помощь, думая, что тот теряет сознание. Однако быстрее к хозяину дома успело массивное мягкое кресло, ютившееся до этого в дальнем углу.

- За меня не переживай, - тихо проговорил Элвин, - от этих ран я не умру. Видишь, они уже не кровоточат. Минута другая без движения – и они уже начнут затягиваться. Я прошу у тебя лишь дать мне эти минуты. Подежурь, пожалуйста, у разбитого окна. Мне просто нужно, чтобы рядом с ним стоял человек, который сможет сообщить мне, если в непосредственной близости от проема начнутся возмущения Дара. Только и всего.

- В какую сторону идти? – деловито уточнил Пройдоха.

- Видишь канделябр на стене справа? Достань из него центральную свечу. Куда будет показывать огонек пламени, в ту сторону и иди. Само окно найдешь по осколкам на полу.

- Подожди! – окликнула Эдвардса Язва на выходе из библиотеки. – Захвати с собой книгу!

Потом она повернулась к Экуппе и жестом указала той на книгу, которую выбрала для Пройдохи.

Экуппа взглянула на зеленый корешок толстенного тома, пожала плечами и протянула к нему руку. Книга быстро и покладисто угнездилась сначала в маленькой женской ладони, а потом, повинуясь следующему молчаливому приказу, охотно прыгнула в руки удивленного Эдвардса.

Язва незаметно для всех облегченно выдохнула.

- Интересный фокус! – пробормотала Экуппа. – Это что же, я могу передать любую книгу любому магу?

- Пробуй, девочка моя, пробуй! – ласково, но настойчиво, призвал ее к действию Элвин. – Заодно и посмотрим, насколько ты сильна!

Ближе всего к Экуппе находилась книжка с оранжевым корешком. Покорно прилетев к девушке, она поочередно наотрез отказалась отправляться, что к Элизи, что к Язве. Старика в свои эксперименты Белая решила не вмешивать. Потом настал черед синей книги. Та тоже отказалась от обоих адресатов, но ее отказ был гораздо мягче. Потом голубая книга демонстративно отвергла Элизи, но зато охотно шмыгнула в руки наемницы!

Экуппа с девчонкой были в восторге, а вот Язва недоуменно хлопала глазами в то время, как руки уже сами собой нетерпеливо листали страницы магической книги.

- Прямо-таки вечер чудес! – уже окрепшим голосом произнес Элвин из недр своего кресла. – Ты хоть сама осознаешь, девочка моя, что ты сегодня сотворила?!

Ответить Экуппа не успела, потому что с потолка прозвучал уже голос Эдвардса.

- Началось, Элвин! Как слышишь меня? Началось!

- Что ж ты поделаешь?! – всплеснул руками старик, и резво поднялся с кресла. – Придется вам отправляться в путь без меня. Еще бы минут десять и я набрался бы мил для правильного перемещения нас всех и надежной защиты дома в мое отсутствие. Теперь же вам придется дальше обходиться без меня… Девочка моя! Посмотри, пожалуйста, повнимательнее во-о-он на ту стену, что ты видишь?

- Встроенный стеллаж, наставник.

- Возьми с него те книги, что на вид понравятся тебе больше всего, сложи их двумя стопками и положи на них ладони.

- Эдвардс, спасибо тебе, возвращайся назад, больше ты там ничего полезного не сделаешь, а здесь ты будешь нужен уже через минуту. Язва, будь добра, подготовь девочку к дальнейшему путешествию. Рядом с вами шкаф, в нем найдется все необходимое на первое время. Экуппа, девочка… а, ты уже…

Да, с Экуппой уже происходило что-то невероятное.

Глава 9

Темница совести

Мой мир на невыносимо долгое время свелся только к разъяренному шипению очень большой кошки, безрезультатно пытающейся взять на себя командование непослушным человеческим телом. Больше не было ничего. Совсем ничего.

Последними картинами из жизни, что мне запомнились, было неописуемое ликование публики, которая, сдерживая эмоции, до самого конца хранила полную тишину. Да, подавляющее большинство присутствующих здесь магов проиграло, ставя на Суббота. Но это не мешало реветь от восторга абсолютно всем собравшимся здесь сегодня.

Но раздавшийся тут же тихий и полный нескрываемой злобы голос Эллеса перекрыл необузданное неистовство всеобщего восторга.

- За грубое нарушение основополагающего правила: за применения магии против друга оппонента, за покушение на жизнь главы Красного клана без всяких дальнейших разбирательств перед представителями всех кланов я, Эллес, официально обвиняю главу Бордовых – Тааха…

- Поскольку не было заявлено об окончании дуэли, я, будучи законным представителем своего клана, беру всю ответственность за возможные допущенные нарушения на себя! – с превеликим изумлением слышу я слова, вылетающие из собственного рта.

Тааша! Вот же полумертвая зараза! Это что еще за подстава?!

Пытаюсь достучаться до девчонки, чтобы получить хоть какие-то разъяснения, но это оказалось совсем не то же самое, что разговаривать с Экуппой. Тааша сейчас, натворив дел, была будто бы частью моего подсознания, воззвать к которому было просто нереально.

Да и особого времени на это сейчас не было, потому что после прозвучавших обвинений и слов принятия ответственности на себя, мои мышцы просто отказались повиноваться хозяйским командам. Собственно, даже ход мысли заметно притормозился, словно бы мне вкололи несколько кубиков успокоительного, из тех, что отпускают исключительно по рецепту.

Трибуны над манежем походили на волнующееся море. Маги увлеченно спорили о том, полностью ли прав Красный, аннулируются ли ставки, какое наказание ждет нарушителя и что было действительной целью нападения на Эллеса: покушение на его жизнь, или желание победить на дуэли любой ценой?

Но мне уже было не до этого, словно бычок, которого на веревке ведут на бойню, я безвольно шел в неизвестном и неинтересном мне направлении, влекомый под руки двумя Красными.

Где-то в стороне, на краю сознания, регистрировалась информация о том, что Таах требует соблюдения каких-то традиций, толпа горячо его поддерживает. Толпа любит победителей, особенно таких, которым не позавидуешь.

С Бордовым соглашаются, и мы остаемся с ним наедине, укрытые каким-то магическим куполом. Таах скороговоркой доводит до меня что-то очень важное, если судить по тому, как он волнуется. Вот только я ничего не понимаю, и не хочу этого. Причем мозг понимает, что нужно слушать, но воли к этому – как не бывало.

Где-то глубоко внутри просыпается совсем еще юный Женька, давным-давно до глубины детской души возмущенный просмотром одной старой еще советской сказки, где околдованная женщина сидела с отсутствующим видом и говорила: «Что воля, что неволя –