Седьмой - Сергей Лукьяненко

— И где он?

— Падшего больше нет.

То ли мне показалось, то ли Эрих впервые посмотрел на меня с опаской и уважением.

— Тебе в морпехи надо было идти, с такими способностями. Второй раз в рукопашной одолел падшего? Отпусти, сейчас я не враг. Что случилось?

Я отпустил. И сказал:

— На базе все спят. Из псарни сюда идёт ещё один демон. Или два.

— Валим, — сказал он и метнулся в мою комнату.

Реакция у Эриха всегда была быстрее. И неудивительно, что он опередил меня, пронёсся через комнату, проскочил в клонарню первым и остановился, держась за ручку. Я стоял и смотрел на него, понимая, что сейчас он может захлопнуть дверь, заблокировать, мне придётся снова тащить Терезу в другую комнату, а падший приближается…

— Ты чего залип, синий-два? — выкрикнул Эрих.

Я прошёл за ним, Эрих захлопнул дверь, заблокировал, бросил на меня быстрый насмешливый взгляд.

— Пойдём вверх, — предложил я.

— Думал, закрою дверь перед носом? — ухмыльнулся Эрих и покачал головой. — Нет. Вверх пока рано. Надо найти морпехов, взять оружие.

Я подумал, что хоть мы оба сейчас в глубочайшем дитячестве, но Эрих даже похилее меня и я вполне в силах расквасить ему нос. Вдохнул и сказал:

— Только быстро.

Мы побежали по коридору, где когда-то совсем недавно и неизмеримо давно я шёл сражаться с падшими.

Всё повторяется.

Чуть иначе, но повторяется.

Только бы падший, идущий за мной, не принялся громить клонарню…

— Геройствовать не вздумай, ладно? — сказал на бегу Эрих. — Не знаю, как ты завалил того в коридоре, но уверен, случайно. Чтобы убить демона низшего чина, нужно не менее семидесяти единиц агноса.

— Чего? — не понял я.

Эрих остановился, заглянул в боковой проход. Там была маленькая комната с кофемашиной, холодильником и диванчиком. На диванчике спал клонарь, валялась рядом кружка, разлившийся кофе растекся огромным пятном по халату клонаря. Эрих обшарил клонаря и с торжествующим видом показал мне маленький пистолет.

— Агнос — единица святости, — пояснил Эрих. — Концепция неофициальная, но на практике работает. Обычная пуля в автомате у морпеха, намоленная хорошим честным священником, имеет два-три агноса святости. Есть пули, которые освящают монахи и отшельники, у тех до пяти-шести доходит…

Он выщелкнул магазин, вставил обратно.

— Восемь пуль. От шестнадцати до сорока восьми агноса, но это вряд ли.

— Чушь, — не выдержал я.

— Может быть, — не стал спорить Эрих. — Вот только командование хранит обоймы, где патроны благословил папа Римский. Говорят, каждая пуля до десятка агноса доходит.

Я не знал, правду он говорит, байку какую-то пересказывает или сочиняет на ходу, чтобы хоть как-то отвлечься от происходящего. У нас ведь всё так, правда и вымысел сливаются воедино.

Мы пробежали мимо нескольких помещений. Медицинские лаборатории, криогенная станция, центр контроля тушек. Заметили ещё несколько спящих клонарей в их нежно-розовых халатах, но ни одного морпеха.

— Кто велел меня убить? — спросил я. — Уильямс?

— Не ссы, — Эрих косо глянул на меня. — С Земли приказ пришёл.

— Кому?

— Мне, тупица.

Я схватил его за руку, мы остановились, едва не упав.

— Врёшь!

— Святик, у Земли есть свои каналы для своих людей, — Эрих упрямо посмотрел мне в глаза.

— Ты стучишь Земле?

— А что с того? Сашка стучит Смирнову, Анна докладывает Уильямсу. Все кому-то чего-то стучат. Кроме таких как ты, простых и прямых, — он вырвал руку, зло спросил: — Что, будешь мораль читать, в духе великих русских писателей? Или убегаем? Кстати, демоны-то, небось, за тобой пришли?

— Как ты умер?

— Вогнал «пчелу» в Каллисто. Вернулся, а база не отвечает, шлюзы закрыты. Пришлось экспрессом…

Мы снова двинулись вперёд. И вышли в центр физиотерапии тушек.

Как по мне — самая жуткая комната в клонарне. Ничего ужасного тут не делают, это не операционная, где исправляют мелкие врожденные проблемы (одному из пилотов порок сердечного клапана правят на каждой тушке), не центры доращивания, где в колбах растут эмбрионы и младенцы.

В центре физиотерапии тушки от рождения и до двенадцати лет поддерживаются в хорошей физической форме. Она вся заставлена процедурными станками, которые похожи сразу и на спортивный снаряд (их даже делает фирма по производству всяких тренажеров), и на медицинский стол. Тушку укладывают на станок подходящих размеров, пристёгивают, подключают электроды — и вперёд. Руки-ноги начинают подёргиваться, мышцы сокращаются, стойка вращается, вытягивается, сгибается. Из подключенного к вене катетера капают питательные растворы. Шесть часов активной принудительной физкультуры в день — и тушка растёт крепкой и здоровой.

В сознании я всего один раз тут был, на экскурсии, и неделю кошмары снились.

Центр физиотерапии работал. Вращались и крутились с лёгким гулом станки, в них подёргивались голые детские тела. Тушки, конечно, молчали, глаза их были закрыты.

По стенам были развешены картинки со зверятами — яркие, красочные, как в детском саду. Зверюшки на картинках подтягивались на турниках, прыгали через барьеры, плавали в бассейне и выжимали штанги. Мордочки у зверят были милые и дебильные. Тот, кто их тут развесил, был, пожалуй, психопатом.

На полу лежала женщина в розовом халате, невдалеке тупо стояли два болвана — они помогают клонарям перемещать тушки из хранилища и обратно.

Ещё двое клонарей спали в углу, за столом.

А рядом с ними стоял и с любопытством смотрел на нас с Эрихом падший ангел. Одеяния и крылья за спиной были тёмно-серые, а едва заметный ореол — бледно-зелёного цвета. Походил демон скорее на женщину, хотя даже падшие ангелы настолько чисты и прекрасны лицом, что пол определить трудно. Вот только красота была жуткая. Завораживающая и пугающая.

Голос у него оказался женским, сильным и глубоким контральто, хоть он и говорил о себе в мужском роде.

— Рад твоему появлению, Святослав Морозов. Я очень благодарен тебе.

Губы демона тронула лёгкая улыбка.

— Я хотел посмотреть на тебя глазами из плоти.

Глава 24

24

Не знаю, что сейчас творилось в голове у Эриха. Мне было страшно.

Низшие чины — это те, с кем нам приходится встречаться в бою. Но только в космосе, сидя в скоростном бронированном истребителе, стреляя освященными снарядами и термоядерными боеголовками. И да, кинетика разрывает их тела, а взрывы испепеляют.