Седьмой - Сергей Лукьяненко

Но временами Боря будто приходил в себя и становился прежним, собранным и внимательным.

— У тебя есть план? — спросил он в какой-то момент.

— Убегать, — честно ответил я. — Вроде спящими он не управляет…

— Безыдейно, — замотал головой Боря. — Ты представляешь, сколько тут тушек? Тысячи!

— А что тогда?

— Позови Элю!

— Не выходит, — признался я. — Пробовал.

— Тогда улетаем, — предложил он. — Заберемся в «осу».

Я задумался. Это был хоть какой-то план.

— Пошли.

Мы поднялись к взлёткам, не встретив никого, кроме спящих умников и морпехов. Даже болваны стояли, будто погруженные в сон.

Как же легко оказалось вырубить всю базу, едва мы дали падшим основания. Неужели это всё из-за атаки на вонючек? Какие-то правила войны ангелов и демонов, которые нам не удосужились объяснить?

И я даже догадываюсь, почему.

Одно объяснение потащило бы за собой другое.

В конце концов пришлось бы всё объяснять. Но ангелам было слишком нас жалко. Всё-таки мы — их подопечные.

…Ах, как было бы всё просто и замечательно, будь Бог таким, как в священных книгах. Будь мы его единственным образом и подобием. Будь ангелы такими, как в рассуждениях богословов.

Но Вселенная слишком велика, чтобы высшее существо, Абсолют, творец — отдал всю свою любовь и внимание примитивным белковым созданиям на комке камня и грязи, вращающемся вокруг заштатной звезды на окраине заштатной галактики…

Мы вышли к второй взлётке.

По пути мне пришлось всё-таки завести Борю в туалет, впрочем, мне и самому это не помешало. Я чуть-чуть успокоился… ну, насколько это было возможно. Когда мы были маленькими, настоящими детьми, мы любили играть в прятки. Вначале на лунной базе, потом на марсианской. Потом здесь, на Каллисто.

Даже истоку зла не так-то легко будет меня переиграть.

Я выглянул на взлётку. Там стояли только четыре дежурные «пчелы», но это не беда. Я смогу поднять из ангара «осу». Ну а в крайнем случае — улетим вдвоём на «пчеле». С Элей и то получилось, а уж с собственным маленьким клоном…

— Быстро, но тихонько! — сказал я Боре. Взял его за руку. И мы побежали к пультам. Там нас и ждал исток.

Вначале я увидел какое-то колыхание в воздухе, у самых пультов. Будто горячий воздух поднимался вверх, так бывает над вентиляционными шахтами, но в этом месте нет шахт, тут слишком часто ходят люди. Я остановился и заставил остановиться Борю. Он скорчил недовольную гримасу, будто собираясь разреветься, но тут же собрался.

Я стоял и смотрел на шевелящуюся пустоту.

И та стала обретать форму.

На ангела, даже падшего, исток зла ничуть не походил. Не было в нём ничего ангельского, совсем, а вот человеческого — в избытке. У истока зла было не меньше десятка ног, растущих из слипшихся воедино торсов. В разные стороны торчали головы и руки — и это были слишком знакомые мне головы.

Исток слил воедино несколько тушек, причём выбрал тех пилотов, кого я знал. Тут был и Рене — совсем маленький, но я его узнал. И Сашка — ещё один, тоже довольно взрослый (учитывая, как давно он не погибал, у него наверняка было несколько готовых к возрождению). И Паоло, и Джей, и Хаюн… Это было омерзительное месиво из голых тел, слепленных наобум, порой будто нарочито нелепо и противно. Тёмно-зелёный ореол колыхался вокруг истока, будто болотные испарения.

А ещё исток цепко держал двух пилотов, Анну и Хелен, зажимая им рты и приподняв в воздух. Глаза у обеих девчонок были безумными, они дёргались, пытаясь вырваться.

— Мы всё рассчитали правильно, — произнесла голова Хаюн.

— Мы настоящее добро, а добро всегда побеждает, — подтвердил Сашка.

— Мы существуем и крепнем, а вы уходите в небытие, — заявил Паоло.

Исток встряхнул девчонок и захихикал всеми головами.

— Нас тебе не убить, — прошептал Джей таинственно.

— А ты сам себя прикончишь, — сообщил Рене. — Иначе мы убьём твоих подружек. Но если покончишь с собой — отпустим.

— Мы думаем, вначале тебе надо убить маленького клона, — сказал Паоло. — Но не обязательно! Мы и сами это с удовольствием сделаем.

Боря сжал мою ладонь.

— Свят, мне страшно.

— Мне тоже, — признался я.

У меня в руке было оружие. Но толку от него…

Исток убрал руку со рта Хелен. Та замотала головой и отчаянно закричала:

— Oh, pray, young sir! Assist me! Deliver me! It is too dreadful! Kind boy![1]

Да, с головой у Хелен легче не стало.

Беспомощно оглядевшись, я вдруг увидел, что в одном из выходов на взлётку стоит Эрих. Штаны на нём были порваны, тощее тело в крови, но он явно был в своей прежней тушке. Надо же, как он умеет выживать!

У Эриха в руках было два пистолета, видимо, обзавёлся по пути. Но он таращился на исток и не делал попытки выстрелить. Я его не осуждал, тут и дураку понятно, что в такого палить бесполезно.

Я едва заметно качнул головой — «не лезь». И посмотрел в дуло своего автомата. Исток тем временем снова заткнул рот Хелен и ждал. Но она отчаянно гримасничала, ухитрясь взглядом, мимикой и слезами передать свою мольбу о помощи.

Умолять она умела прекрасно. Наверное, это искусство в начале двадцатого века было развито куда лучше, чем сейчас. Я вот не умею.

Или умею?

Я закрыл глаза.

И позвал в темноте — как звал раньше альтера.

«Элен!»

Тишина. Когда Боря дулся на меня или размышлял о чём-то своём, он тоже отвечал не сразу.

«Иоэль!»

Никакой реакции. Ну да, понимаю.

«Я знаю, что ты больше не Иоэль. И ты теперь уже знаешь. Ты не серафим, ты его малая часть, как Боря — малая часть меня. Ты не выбирала такого пути — стать осколком великой силы. Но я верю, что ты ей была. Ты обещала помочь, если я позову — с верой и любовью. Ну вот, я зову. Если можешь прийти — прийди».

Я открыл глаза и сказал вслух:

— А если нет — так нет.

— Мы не поняли, — озабоченно сообщила голова Паоло.

Между нами полыхнуло — белым, ярким будто Солнце без светофильтра. Но почему-то меня не ослепило.

На плитах взлётки стояла Эля.

Она была странно одета — не в белых