Сирийский рубеж 3 - Михаил Дорин

Я посмотрел на Игоря Геннадьевича с некоторым укором.

— Неужели вы не знали, что именно так и действуют всегда боевики и мятежники. Это их тактика. Отступление и быстрый ввод сил в контратаку.

— Знали. И говорили всем. Но там уже есть более умные представители командного состава, — возмутился Сопин.

— Ладно, Геннадьевич. Все знают, что и ты, и командир «Сил Тигра» об этом говорили. А этот генерал, чтоб ему! Короче, надо думать, как нам поддерживать наших ребят, — сказал Каргин.

Двое сирийцев начали выдвигать свои предложения. Они указали на позиции, где удалось закрепиться их бойцам. Вышло так, что «тигры» обороняются в районе Большой колоннады.

— Это почти километр по фронту. Их просто сейчас как в тире перестреляют, — почесал затылок Сопин.

Колоннада идёт практически через весь древний город. И похоже, что именно там и заблокированы наши и сирийские бойцы.

— Предложения, Сан Саныч? — спросил у меня Каргин.

Я ещё раз посмотрел на фотопланшеты и подозвал Кешу. Ему хватило одного взгляда для вердикта.

— Сложно. Работать точечно только из пушки или «сигарами». Боюсь, что памятники нам не сохранить.

Каргин сощурился, помассировав виски.

— Значит, как получится. Люди важнее, верно?

— Так точно, — ответил я.

Мы быстро обсудили порядок действий в районе Пальмиры. Атаковать придётся с разных направлений и больше работать пушкой.

— Внимательно слушать авианаводчика. Его позывной Байкал. Расстояние между противником и нашими войсками в районе Древнего города минимальное. Наносить удар только по команде ПАНа. Вопросы? — спросил я, но в ответ были только уверенные взгляды моих подчинённых. — Тогда по вертолётам.

Каргин пожал мне руку и пожелал удачи.

— Да, и ещё. Помните про удар бомбардировщиков. Время удара через 2 часа, — добавил Виктор Викторович.

О них говорили ещё на главной постановке задач. Тогда ещё Каргин спрашивал, где находятся пропавшие установки «Квадрата».

— И куда они ударят?

Каргин выдохнул и посмотрел на сирийцев.

— По противнику, аль-каид. Надо торопиться, — ответил один из командиров «Сил Тигра».

Глава 31

База Тифор постепенно оживала после обстрела. Пока мы с Кешей осматривали вертолёт, техники отправляли в полёт Ми-8 с раненными.

Их аккуратно грузили в уже запущенную «пчёлку», где командиром летел Могилкин. Погибших погрузили в другой вертолёт — единственный, оставшийся из сирийских на базе. Не прошло и минуты, как два Ми-8 взлетели с места и начали разгон скорости.

— Командир, а какие бомбардировщики будут атаковать? — спросил Иннокентий, пока я заканчивал осмотр.

— Ту-22 с «большой земли». Чтоб наверняка всё уничтожить.

Про эти бомбардировщики поведал мне Каргин уже при выходе из класса. Видимо, только их ещё в этой битве не использовали.

— И… это они по Пальмире?

— Надеюсь, что нет, — ответил я.

— Сан Саныч, а сколько времени? — спросили у меня Кеша, пока я надевал шлем.

— 10:12 по местному. А что?

— Да утро долгим получается.

Похоже, что Иннокентий вновь проголодался. С его быстрой мозговой деятельностью постоянное питание просто необходимо.

— Кушать хочешь? — спросил я, подойдя к кабине.

Кеша посмотрел на свой округлый живот, который выступал вперёд. Его не мог скрыть даже «лифчик» с запасными магазинами.

— Не-а. Худеть надо. А то я так скоро в форму не влезу.

Мы хлопнули с Кешей по рукам. К нашему вертолёту подошёл экипаж ведомого. Тот самый 317-й, который был ведомым второй пары. Из четырёх Ми-28 исправными остались только два вертолёта.

— Товарищ командир… — вытянулись два парня, одетые в подвесную систему и разгрузку с магазинами и снаряжением.

— Итак, Кневич и Лукашевич. Белорусы, ведь? — спросил я.

— Так точно, — хором ответили оба.

— Хорошо. Кневич, держишься за мной. На боевом интервале 20 секунд. После работаем «вилкой». Слушай целеуказание авианаводчика. Главное маневрируй и выполняй отстрел АСОшек. У боевиков есть всё, — предупредил я.

— Понял, — ответил Кневич и пожал нам руки.

— Далее в расчётное время подойдёт пара Ми-24. Будут работать после нас.

Два молодых парня ушли, а я ещё раз посмотрел на нос вертолёта. Каждый раз, когда сажусь в кабину, я чувствую внутреннее противоречие. Ми-28. Этот вертолёт — смертельная машина для противника, но для нас она — будто маленький союзник, ручной зверёк, готовый грызть врага ради тебя. Как «мышонок».

С Кешей заняли места в кабинах и начали запускаться.

— 302-й, запуск паре, — запросил я.

— Разрешил, — ответил руководитель полётами.

Вертолёт ещё запускался. Оставалось дождаться включения всех систем и доклада ведомого.

И в этот момент я посмотрел на игрушку, подаренную мне сирийской девочкой по имени Рания. Фигурка была потёртая, с чёрными бусинками‑глазами — маленький мышонок с едва заметной царапиной на спинке.

— Очередной вылет. Так что держись, — тихо сказала я.

Кневич доложил о готовности, и я запросил взлёт. Вертолёт медленно оторвался, опустил нос после того, как я отклонил ручку управления от себя, и начал разгон.

— Пошли влево, — скомандовал я, отворачивая вертолёт в направлении Пальмиры.

Путь к городу мы уже не раз преодолевали. И за холмами была видна та самая Пальмира. Древний город располагался перед нами, словно вырезанная из камня легенда.

Колоннады, храмы, театр — всё это тянулось по пустыне мёртвым городом, но всё ещё гордым и величественным.

«Невеста пустыни» казалась чем‑то большим, чем просто памятник. И сейчас она вся в дыму и огне.

— Байкал, Байкал, 302-му на связь, — запросил я авианаводчика.

— 302-й… я… Байкал. Готов к работе.

— Понял. Иду парой. Вас не наблюдаю, — продолжал я искать глазами позиции «наших» сирийцев и бойцов.

Авианаводчик «Байкал» продолжал прорываться в эфир, помехи не давали ему установить с нами связь повторно.

— 17-й, снижаемся. Пройдём через седловину, — дал я команду Кневичу, отклоняя ручку управления от себя.

Впереди есть небольшая седловина, через которую можно влететь и оказаться сразу в районе древнего города. Главное, чтобы в столь сложной обстановке обнаружить именно нашего авианаводчика.

— 302-й, я Байкал, где вы? Нас уже зажимают… — послышался голос авианаводчика, и снова его сообщение утонуло в помехах.

— Уже на боевой выходим. Минута, — пытался я поддержать его, хоть это и не особо может ему помочь.

— 500 метров от меня. Близко. Зажали!

Прошли седловину, и перед глазами появилась картина боя. На огромном плато