Последний менталист. Том 2 - Валентин Якимов

большей угрозы. Многоголовая гидра с чернильно-чёрной чешуёй показалась меж зданий. круша лоснящимися боками зачарованные стены так, будто они сделаны из картона.

— Твою налево…

— Господин! — воскликнул Ефим, уже стоя у верхнего люка. — Позвольте мне отвлечь тварь!

Видя, как щупальца слева и почти два десятка клыкастых пастей справа просто-напросто зажимают флаер, и понимая, что влезть в это распределённое сознание быстро не успею, кивнул.

— Делая, Ефим. От банального раздавливания ты сможешь себя защитить.

— Уж будьте уверены, не подведу!

И, став почти невидимым для глаза, выпрыгнул в люк, через пару мгновений уже обрушиваясь с воздуха на ближайшую башку.

А ведь в каждую из почти двадцати пастей Ефим без большого труда влезет целиком… Правда, потом разорвёт эту пасть изнутри.

Твою мать, он именно это и делает!

И делает правильно. Только благодаря тому, что Ефим влез в ближайшую пасть и размолотил её в кашу голыми руками, эта пасть не сумела схватить взмывающий вверх флаер.

Наш транспорт наконец достиг цели. Навис над покорёженной площадью, над белокаменным трёхэтажным дворцом, вытянувшимся вдоль всей его длины.

Над большим просторным балконом, на котором стояли двое. А у ног этих двоих.скрученные их техниками, валялось больше десятка людей. В основном — дети.

— Выпускайте-ка меня. — хищно ухмыльнулся я, сжимая в кармане чёрную кривую призму. — Пора приводить наш план в исполнение. Я больше не дам им скрыться за спинами заложников!

Глава 27

На своей земле

Когда я оказался снаружи, стоя на крыше снизившегося флаера, мои глаза встретились с глазами Магистра.

Он заметно сдал за этот год. И раньше не будучи одарён крепким здоровьем, этот практик умудрился прожить далеко не одну сотню лет. Но жизнь его давно уже сводилась к поиску всё новых средств пожить ещё немного.

А это, мягко говоря, не прибавляет свежести лица. На меня смотрела живая мумия, обтянутый трупно-синюшной кожей череп. Даже дети, прижатые к полу у его ног, старались отползти хоть чуть-чуть, но подальше.

Дети. Эта мразь вновь берёт в заложники детей.

Но он ошибается, если думает, что это поможет ему принять бой. Сбежать — помогло, ибо Айлин похитили до того, как я их настиг, и мне пришлось играть на их поле. Теперь они явно ждут того же.

Что я буду играть на их территории.

— Жизнь тебя ничему не учит, Магистр. — усмехнулся я, когда флаер завис перед балконом. — Снова этот трюк с детьми. Да ещё и с чужими…

Я был готов ударить или защититься в любой момент. Перевёл в ментальную сферу столько энергии, что всё тело начало будто гореть изнутри. Но вступать в бой никто не спешил.

Только Ефим неподалёку отрывал всё новые головы обезумевшей от боли гидре, да полупрозрачная громадная медуза принялась вырывать из мостовой куски, тут же растворяя камень внутри раздутой пасти.

Все выжидали.

— Как ты попал сюда? — прошелестел голос Магистра, едва перекрывающий стоящий вокруг грохот. Но я услышал. — В этот мир. В это тело… В это молодое тело…

Я внутренне усмехнулся. Так вот оно что… Неужели даже пд страхом смерти он продолжает завидовать молодости и искать способы приблизиться к ней?

Впрочем… Не буду лукавить. Я бы тоже искал. И своим новым телом я доволен.

— Ну так захвати меня да допроси, если сумеешь. — пожал я плечами. — Одно скажу: это не было случайностью.

…А значит я могу это повторить. Складки мертвенной кожи на шее Магистра колыхнулись, он нервно сглотнул и крепче сжал узловатые цепкие пальцы.

Да уж. Тут и без всякого ментального давления можно понять, чего этот тип желает. В этом моя сила — я прекрасно знаю своих врагов.

Ведь я вовсе не гнушался брать и допрашивать пленных из их лагеря. Они же, пытаясь как можно скорее всех нас истребить, многого лишились…

Но я потерял стократ больше. Ибо любое знание можно восстановить, а близких и родных не вернуть никогда. А значит этим двоим ублюдкам предстоит к ним присоединиться.

Если есть какой-нибудь Тот Свет — моя родня там с них за всё спросит.

— Надеюсь, ты не утратил благоразумие, Альдеон. — произнёс стоящий возле Магистра Гилиан. Ладонь его покоилась на коротком клинке. — И не станешь провоцировать нас на убийство этих гражданских.

— Император — не гражданское лицо, мразь. — раненным львом прорычал слегка грузный широкоплечий мужчина, изо всех сил старающийся преодолеть давление пространство.

Монарх собственной персоной. А рядом — красивая женщина и два мальчика, как две капли воды похожих на отца. Понятно.

— Хотите поговорить? — спросил я, дружелюбно улыбаясь. — Можем и поговорить. Если же вы готовите какой-нибудь подлый трюк… Я это почувствую.

На самом деле моё ментальное чутьё с большим трудом пробивается к этим двоим. Если бы не набрался сил — не мог бы почуять их вообще. Оба они явно тренировались защищать разум, а заодно обвешались какими-нибудь артефактами, как их младшенький.

Но «с трудом» — вовсе не значит «невозможно». Без труда в этой жизни не делается вообще ничего значимого.

— Поговорим. — сплёл пальцы на груди Магистр. — Отзови своих дружков и приземляйся на балкон. Но стоит тебе хоть пальцем шевельнуть лишний раз — и все эти люди умрут. А ты станешь врагом этой страны номер один.

— Ну так уберите своих тварей, и моим людям будет не с кем сражаться. — пожал я плечами, глядя, как Ефим, весь залитый едкой дымящейся кровью, голыми руками выдирает гидре предпоследнюю голову.

Магистр с Гилианом тоже посмотрели в ту сторону.

— Гил, убери это. Пусть Истинный залезет в ваш корабль, Альдеон. Он — последний, кого мы хотим здесь видеть. Откуда он только здесь взялся…

Я согласно кивнул, жестом отзывая Ефима.

Пока всё проходит безупречно, ровно по моему плану.

Старик в два прыжка оказался у люка флаера, позволяя изнемогающей гидре уползти обратно в раскрытый Гилианом портал, зализывать раны. Последняя голова у твари осталась, значит выкарабкается.

Я же, наоборот, действовал неспешно. Дождался, пока Ефим окажется внутри. Пока часть заложников переместят поглубже в зал, чтобы освободить мне место… Вальяжно зашагал по воздуху, подрасывая себя микропотоками…

Ведь вместе с этим я вёл неслышимый посторонним диалог. А точнее, сразу почти два десятка монологов.

Потому что вместо бесплодных и чреватых преждевременной эскалацией попыток взломать разумы этих двоих, я обратился к разумам заложников с