Как я (не) любила некроманта - Лина Таб

— Сильный. Просто мне повезло, — соглашается муж, смотря тепло и не отводя черных глаз.

Ответить я не успеваю, в комнату входят трое. Быстро, однако, видимо, глава живет неподалеку.

Интересно, его прямо с постели вырвали?

Осмотрев пожилого мужчину с пепельными длинными волосами, поняла, что нет. Сонным он не выглядел, раздраженным тоже. Скорее, спокойным и мудрым.

Мужчина поздоровался с нами, с Вестором они лишь пожали друг другу руки, а до меня, наконец, дошло. Глава, это тоже самое, что и властелин.

Надо же, именно он проводит обряд? Точно странные традиции у ведьм.

Оттягивать никто ничего не планировал и глава тут же приступил к подготовке и самому обряду. Это была максимально странная и быстрая свадьба.

Я все так же сидела на кровати около Камира. Ведьмак достал из сумки какую-то веревку, сжал ее в руках, пошептал что-то в руку, а затем обвязал ею наши с Камиром запястья. Снова что-то пошептал, и веревка растворилась, впитавшись в кожу, оставляя яркую татуировку в виде такой же плетеной веревки, которая вспыхивала на коже золотом, стоило нам с Камиром соприкоснуться. Но это я уже чуть позже поняла, когда все лишние ушли.

Мы с Вестором остались вдвоем, а я все еще ошалело взирала на своего второго мужа и последствия этой странной магии.

— Вестор, а разве брачная татуировка имеет обязательное место? — я кручу рукой, и подумав, активирую брачное тату мужа ладони, — вот твой знак я могу прятать и перемещать по телу, а эту? Это как браслет.

— Спрятать ты можешь, переместить тоже, но это будет выглядеть не очень привлекательно, так как этот знак будет стараться принять опоясывающую форму браслета. Ведьмы обычно носят эти знаки именно на руках.

Взглянув на Вестора, я мысленно пожелала переместить татуировку на плечо и в самом деле, мое запястье тут же стало чистым, а плечо оплел рисунок тонкой веревки

Хмыкнув, я погладила Камира по волосам. Татуировка тут же зажглась золотом. Не ошибешься.

— Госпожа, господин, — в комнату вновь вошли родители Камира, — вы наверняка скакали всю ночь и не спали. Мы хотели бы предложить Вам комнаты в гостином доме, чтобы вы могли отдохнуть и поесть, — скромно говорит отец Камира.

— Да, спасибо, — сухо отвечает муж, смотрит на меня, — пока от тебя ничего не зависит, Ника, нам и правда стоит лечь поспать хоть немного, — голос мужа как всегда теплеет, когда он обращается ко мне.

— Ты сам сказал, что если я буду рядом, все будет происходить быстрее, поэтому, если вы не возражаете, — я смотрю вопросительно на родителей, — я бы осталась тут, рядом с мужем.

Как странно называть кого-то кроме Вестора мужем.

— Конечно, госпожа, — впервые робко улыбается ведьма.

Неужели думала, что я приму Камира, и тут же сбегу? Хотя, ничего удивительного.

— Иди, Вестор, я побуду здесь.

Не могу сказать, что мне комфортно, но если есть шанс быстрее привести в чувства ведьмака, то буду его использовать.

Муж внимательно всматривается в мое лицо, но в итоге, лишь кивает.

— Постарайся лечь поспать. Я позже к тебе приду тогда, и мы позавтракаем, — Вестор поднимается и оставляет на моих губах легкий поцелуй, который тут же придает уверенности, — тебе здесь ничего не угрожает, поэтому не бойся, — шепчет уже совсем тихо мне на ухо.

— Спасибо, — слегка улыбаюсь.

Наконец, мы с Камиром остаемся вдвоем. Становится снова несколько некомфортно в этой звенящей тишине. Даже с улицы через открытое окно почти не доносится никаких звуков.

Смотрю на лицо своего второго мужа. Его бледная кожа слишком сильно облепила скулы и каждую косточку. Снова мороз бежит по коже. Страшно это все. И магия в том числе.

Пока всматриваюсь, краем глаза замечаю шевеления за окном. Дергаюсь, резво повернув голову. Никого.

Этот домик совсем небольшой, полагаю, на пару комнат, поэтому нам предлагали остановиться в гостином доме. Окна тут низкие и довольно широкие и сейчас единственное окно в спальне открыто нараспашку и выходит оно во внутренний двор с огородом, на котором растут травы.

Может мама Камира вышла?

А ведь я даже не знаю, как зовут его родителей. Невестка года.

Встав, я все-таки подошла к окну, в желании осмотреться и успокоить легкий страх.

Облокотившись ладонями о каменный подоконник, я выглянула из окна и тут же столкнулась нос к носу с пушистой черной мордой и влажным носом.

— Ритар! — пискнула я, шарахнувшись в комнату, — ты меня напугал, негодник! Ты что тут забыл?

Я вижу, как моя киса ловко запрыгивает на подоконник, удерживаясь на нем всеми четырьмя лапами, а потом, взглянув на меня, бесшумно спрыгивает на пол, начав тут же тереться о мои ноги.

Опустившись на корточки, я обняла зверя, затискав шею, уши и голову. Хоть я и не ожидала, что Ритар отправится вслед за нами, ослушавшись меня, но все равно была рада видеть его, тем более, Ритара я не видела еще с путешествия и надо сказать, очень скучала по нему. Впрочем, как и эта большая пушистая киса, которая тихонько муркала и тыкалась своей большой головой во все, до чего дотягивалась.

— Ты всю ночь за нами бежал? — сев на край кровати, я смотрела, как зверь укладывает голову мне на колени, перед этим кивнув, как всегда по-человечески.

— Вам же с демоном было приказано оставаться дома.

Ритар прижимает уши, смотрит виновато.

Усмехаюсь.

— Зейрак хоть дома остался?

Снова кивок и вижу, как Ритар косится в сторону лежащего Камира. Пристально так.

Хм.

— Ритарушка, а дай нам с Данияром поговорить несколько минут, хорошо? А потом можешь остаться со мной.

Зверь теперь смотрит настороженно на меня, и я вижу как в его глазах что-то меняется, будто уже не зверь смотрит на меня, а человек.

Знакомая дымка и у моих ног уже сидит настороженный Дан.

Попался оборотень.

— Садись, — киваю в сторону кровати и Дан, плавно встав, усаживается около меня.

— У меня вопрос, Дан, — я серьезнею, уверена, мои мальчики не знали ни о чем, тем более я не рассказывала им, что было тогда ночью.

— Какой? — оборотень снова смотрит на Камира, потом на меня, — он уже твой муж? — задает неожиданный вопрос, опережая меня.

Я дергаюсь, хмурю брови, не понимая, причем тут это.

— Да, мы провели обряд недавно. Камир теперь мой второй муж.

Дан сдержанно кивает, поджимает челюсть, кусает губу, отворачивается от меня, сглатывает.

Во мне что-то отзывается на это. Тянется к Дану, побуждая коснуться напряженных мышц.

— Дан, — я все-таки невесомо касаюсь щеки ладонью.

Оборотень вздрагивает, резко