"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 - Дмитрий Валентинович Янковский

судьба подбрасывала сюрпризы. И чем дальше — тем неприятнее они становились. Жан-Франсуа лавировал, как черт на балу. Петлял по улицам, нырял в арки, срезал углы. Мотор урчал довольным зверем, а резина скрипела в поворотах. С каждой минутой мы отрывались все дальше.

— И чего старому дураку не хватало, — пробормотал Гагарин, глядя в боковое зеркало. — Сидел бы сейчас у камина, в халате, с коньяком в одной руке и трубкой в другой… Да смотрел бы, как полиция гоняет по Петербургу особо опасных террористов.

Я хмыкнул. Нет, в халате и с коньяком я представлял Гагарина прекрасно, а вот то, что он останется в стороне от такой движухи — не очень. Не того склада характера старик. Он и сейчас бурчит больше для порядка, а в глубине души, уверен, получает удовольствие от происходящего. Тот еще авантюрист.

— Рано вам на пенсию, — ухмыльнулся Жан-Франсуа, не отрывая взгляда от дороги. — Как бы снова вашего дорогого сына из застенков вызволять не пришлось. После вашего сегодняшнего выступления, боюсь, его как минимум снимут с командования на юге. А как максимум…

Он не договорил. И правильно. Вариантов «максимум» было слишком много, и все — безрадостные.

Гагарин мрачно сопел, глядя в окно. Кажется, французу удалось подпортить настроение старику.

Я, воспользовавшись минутой относительного покоя, повернулся к Жану-Франсуа:

— А ты сам-то как вырвался? За тобой ведь наверняка тоже следили.

Тот лишь отмахнулся.

— Ну, следить следили, но не сказать, что пристально. Да и что они сделали бы? Франция — не Иберия. Как-никак, мы союзники, и дипломатический скандал никому не нужен. Да и в целом. От меня ждали, что я буду сидеть на приемах, пить шампанское и выражать озабоченность. А не носиться по Петербургу с парой беглых террористов. И уж точно не спасать какого-то там прапорщика.

— Ну, в целом логично. Но, как погляжу, на приемах тебе не сидится. И почему? — я внимательно посмотрел на Жана-Франсуа.

Он хмыкнул, ухмыльнулся и пожал плечами:

— Ну, я же поехавший, — сказал он весело. — Пора бы уже привыкнуть. Про нормальных людей кино не снимают, а я был бы очень не прочь, знаете ли.

— Не делай мне мозги, — буркнул я. — У тебя явно мотивация посерьезнее. И ты ее сейчас даже не особенно скрываешь.

Француз покосился на меня, но не ответил сразу. Только губы его дернулись, будто он чуть не сказал больше, чем хотел.

— А вы, милейший, не только буйный, но ещё и наблюдательный, — заметил он наконец. — Но давайте на сегодня оставим загадки при себе. Всё равно ответов сейчас не найти. А вот патруль на повороте — вполне.

Я молчал минуту. Потом ещё. Жан-Франсуа свернул в длинный переулок, пролегающий вдоль пустыря, где когда-то был рынок, а теперь — ничего, кроме растрескавшегося асфальта да светящих через один фонарей. Машина летела по этой мрачной змее, урча, как сытый тигр. А я кипел. Медленно, уверенно, как старая скороварка на углях.

— Если, по твоим словам, ответов сейчас не найти, — тихо произнес я, не глядя на него, — то давай-ка тормози, милый друг. Прямо здесь. И мы продолжим наш ночной моцион пешком, под вой сирен и стук ботинок по мостовой. А ты поедешь себе дальше, как полагается вежливому сумасшедшему на службе Республики.

Жан-Франсуа тяжело вздохнул.

— У меня нет полномочий выкладывать все карты, — произнес он, не сбавляя скорости. — Но скажу одно. Мой президент… как бы это выразиться… весьма заинтересован в сотрудничестве с молодым и талантливым политиком, а не с бестолковым солдафоном, чей сынок чуть не угробил целую державу ради эфемерного престижа и сомнительных союзов.

Я хмыкнул. Звучит логично.

— А Елизавета?

— На счет Ее Величества — развел руками француз, — мнения в руководстве расходятся. Кто-то считает, что она недоговороспособна. Слишком романтична, слишком упряма…

— А как считаешь ты сам? — я внимательно посмотрел на Жана-Франсуа.

Он на мгновение бросил взгляд на меня — оценивающий, с хитрой прищуринкой.

— А я считаю, что неважно, как я считаю. Потому что ты, mon ami, всё равно не предашь свою племяшку. Даже если она завтра объявит о всеобщей национализации кофеен или примет титул святой императрицы всея Солнечной системы.

— Рад, что ты так высоко ценишь мою верность, — буркнул я.

— А что мне ещё остается? — ухмыльнулся он. — В общем, если в этой стране и будет серый кардинал, подсказывающий и наставляющий юную императрицу, всем будет гораздо удобнее, если им будешь ты, а не Морозов.

— Угу. Вот только он уже начал, и итог ты видишь, — не очень-то довольным тоном пробурчал я.

— Милые семейные разногласия, — усмехнулся Франсуа. — Полагаю, вам нужно просто встретиться и поговорить один на один. В узком, так сказать, семейном кругу.

— И ты уже знаешь, как это сделать, да? — я не скрывал улыбки.

— Mais oui. Все по науке. Но всему свое время, — загадочно отозвался Жан-Франсуа и повернул на узкую улочку, где свет фонарей тускло отражался в лужах. — Для начала неплохо бы найти местечко потише. Где нас никто не будет искать. И где можно выпить. Желательно что-нибудь покрепче того, что в этой стране называют кофе.

Машина свернула вглубь двора, обогнув выщербленный угол гаражного бокса и проехав мимо ржавого грузовика, брошенного здесь, кажется, еще восьмидесятых. Машина качнулась на неровностях — и вот мы уже снова на асфальте, только теперь — в промозглой, почти безлюдной промзоне, где фонари светили вполнакала, будто стеснялись собственного существования.

Я прислушался — позади, вдали, где-то в другой части района, все еще завывали сирены. Но звук был далеким и не несущим в себе опасности. Мы действительно оторвались.

Жан-Франсуа сбросил газ и, заметив подворотню с раздвинутыми коваными воротами, ювелирно вкатил машину туда. Мы проскользнули вглубь и остановились.

— Это и есть то самое место, в котором можно выпить что-то крепче, чем кофе? — спросил я, обводя двор скептическим взглядом. Заброшенные мастерские, металлический навес, пара перекошенных столбов… И тишина. Не гробовая, но вязкая. Как если бы сама улица затаилась, пряча нас от взгляда сверху.

— Нет, — отозвался Жан-Франсуа и вышел из машины. — Это место, где можно сменить транспорт. Думаю, на мою прелесть уже разослали ориентировки, — он с явным сожалением провел рукой по рулю.

Я вылез, потянулся —