Наруто. Пробуждение Воли - Данил Максимов

Учитель по-доброму прищурился, и многозначительно промолчал. Продолжая движение к нашей кухоньке, на которой меня встречала моя семья.

– С днем рождения Ашма!!!

Передо мной стояли папа с мамой, держащие на руках подросшую Акане, позади них, стоял единожды виданный дед. Я с удивлением повернулся к учителю, а он широко улыбаясь, указал мне в направление семьи:

– Ашма, на сегодня занятия завершены, два дня у тебя выходной. Отдохни хорошенько.

И учитель развернулся и пошел обратно. Я ощутил неправильность этого, и окликнул его:

– Сенсей, что же мы за гости такие, что хозяина от стола гонят? Посидите, пожалуйста, со мной, окажите мне эту честь.

Мое приглашение тут же поддержали все:

– Уважаемый хранитель, не зря говорят, что связь ученика и его учителя не менее священна чем связь с родителями, окажите нам эту честь, отпразднуйте день рождение Ашмы с нами.

Отец, как всегда бы прямолинеен и вежлив, но удивила и мама:

– Хранитель, пожалуйста, позвольте хотя бы так отблагодарить вас за спасение нашей семьи, хоть мой бестолковый отец и утверждал, что он бы успел нас спасти, но именно ваша атака прервала тот ужас. А у нас так и не было нормальной возможности отблагодарить вас.

Присоединился и Мадара:

– Старик… Прошу… Отпразднуй с нами этот праздник, буду должен.

Учитель, повернулся, улыбнулся:

– Я обязательно подойду отпраздновать с вами этот праздник, но сейчас, простите старику слабость, мне надо ненадолго отойти.

Я все понял. Он хотел дать нам время побыть немного наедине, а потом, когда первые эмоции немного улягутся, тут заявится он.

Когда учитель отошел, родители бросились меня обнимать, а я изрядно повзрослевший, решил, что пора расставить все точки над й. Собственно поведав родителям о истории с моим дворянством, о истории с нападением на Синдзи и его гибелью. О моих страхах и переживаниях, о той битве в лесу, когда я едва живым остался. Поделился я и своими достижениями в развитии чакротела.

–В итоге я под влиянием этого существа, с обликом гигантского древа, вдохновившись заложенной идеей, что-то сделал со своими чакроканалами.

Мадара с мамой долго пытались рассмотреть мою чакросистему, отец минут двадцать держал ладонь в тех местах, на которые я указывал. По итогу первым заговорил мой дедушка:

– Странно, но четко разглядеть чакросистему твоего тела я не могу, даже вечный мангеке пасует, что крайне удивительно. Точнее могут помочь толь ко ирьенины Хьюга. Но вообще, из аномалий ощущается только черезмерная, даже учитывая наследственность, плотность и объем чакры. А, ну еще и печать, что сдерживает тенкецу, но это не проблема.

Сложив печати и прислонив ко мне правую руку, Мадара сказал:

– Развейся!

И я ощутил, как печать начала расщепляться, освобождая закупоренные тенкецу. Чувство было, безусловно, приятным, освобождающим, будто слегка тугая резинка трусов, к которой привык, и понимаешь, что она давила, только по следам на коже и чувству облегчения.

– А теперь попробуй выпустить чакру, Ашма.

Я попробовал, но, хоть у меня и получалось довольно хорошо управляться с потоками чакры в теле. Выпустить ее из тенкецу у меня не выходило. Я даже попробовал создать избыточное давление в руке, но ничего не вышло, система капилляров, что я создал, прекрасно гасила любой избыток чакры, и абсорбировала его.

– Хм, Ашма, я чувствую, что делаешь ты все правильно, но чакра, не покидает твое тело. Знаешь, хотел бы я сказать, что знаю решение, но, к сожалению, в этих сферах я никогда не был силен. Думаю, я найду к кому обратиться, когда тебя отпустят в Коноху.

Но тут, наконец, зашел учитель, и усмехнувшись прокомментировал слова Мадары:

– А, смотрю, Мадара, ты все-таки рассчитываешь поставить внука на понятный тебе путь нин. Хотя возможно он и не так плох, и за счет него, появится больше адептов, что так же освоят и волю.

И началось уже нормально празднование, папа учитель и… пусть будет дедушка, начали распивать какой-то особенный напиток, и восхищаться его выдержкой и ароматом. Оказалось, что у Сенсея хранились различные напитки достаточно большой выдержки. И вот спустя вкусности приготовленные мамой и папой, а так же выпитую бутылку, эти алкоголики обсуждали уже совсем не меня, и не мой праздник.

Папа обращался к учителю, катая золотистую жидкость в бокале, а дед, повторяя за ним, внимательно слушал.

–Хранитель сан, этот напиток обладает потрясающим дымным ароматом, а вкус раскрывается цветочными и медовыми нотами, не подскажете его крепость?

– Хм, Киро кун, мне сложно вспомнить, а до бочки сейчас идти не очень бы хотелось, но завтра я вам обязательно сообщу.

Выдержав небольшую паузу, дав сделать небольшие глотки этой горячей смеси, сенсей уточнил у папы:

– Киро кун, а откуда у тебя такие познания в крепких солодовых напитках, насколько я замечал, в наше время большей популярностью пользуются различные простые самогоны на рисе и винограде.

Отец смутился, и даже немного поперхнулся, напитком, что для меня пах исключительно чистым спиртом, как я этот запах помнил. Можно конечно сделать скидку на детские рецепторы, и с возрастом это пройдет… Но в этот момент я отвлекся и с интересом вслушался в папину историю.

– В общем, я же из клана Узумаки, а отец мой, был потенциальным главой клана. Вот у нас на острове были и хорошие дистилирни и рецепты, по которым подобные напитки готовились. Конечно, подобной выдержки моему отцу, к сожалению, попить не довелось, насколько я знаю. Но в целом, я слушал его размышления, и запоминал, благодарю вас за возможность прикоснуться к детским теплым воспоминаниям.

На благодарности отец даже встал, что бы поклониться, и уже пришла очередь сенсея слегка смущаться:

– Ой Киро кун, я очень рад, что могу хоть как-то отплатить родителям моего единственного ученик.

Сказав это он, потрепал мою голову. И глядя на это, даже мамина хмурость начала проходить, она-то пить с ними отказалась, все внимание, уделяя мне и Акане.

А я был рад тому, что мог рассказать подробнее о своих переживаниях, о своих достижениях, и купаться в лучах любви и материнской гордости, я становился очень сильным воином, а она об этом всегда мечтала. Мужчины иногда громко смеялись, что-то обсуждая, а мама лишь ворчала на них, переживая, что они разбудят мою сестру. Мелкая же, уснула на моих руках, так,