Затерянный мир - Валерий Увалов

бы я выстрелил в потолок над головой, особенно в подробностях представил каменную крошку, которая обдала бы нас сверху. Да и общее мнение о затее показывали выражения лиц моих спутников.

От звука и вспышки присели и будущие, — когда они подрастут, конечно, — сотрудники моей компании. Но главное, наступила тишина, правда, в ушах продолжало звенеть, и мне пришлось пару раз широко открыть и закрыть рот. Пока я это делал, на меня с ужасом смотрело несколько десятков пар глаз. Сейчас в этих детях страх перед могущественным чародеем вытеснил страх перед железодеями, что хорошо.

— Где Коготь? — вновь спросил я, когда ушам немного полегчало.

В противоположной стороне помещения кто-то из старших пнул локтем меньшего, и тот сорвался с места в коридор, за которым была, так сказать, жилая зона, и через минуту появился уже вместе с Когтем. Предводитель всей этой кодлы окинул взглядом свою притихшую ватагу, а затем вопросительно посмотрел на меня.

— Что здесь происходит, Коготь? — вкрадчиво поинтересовался я.

— Так собираемся уходить, как ты и велел, князь, на случай появления железодеев.

— Нет, — помахал я пальцем из стороны в сторону. — Это не сборы, как я говорил, Коготь. Это больше похоже на стихийный грабеж и бегство в ужасе.

Он ничего не ответил, хотя что ему отвечать, если он и сам понимал, что это паническое бегство, а не контролируемое отступление. С этим хаосом нужно было что-то делать, и мне в голову пришла одна мысль. В учебке нашу боевую подготовку вел сержант Панамара, который постоянно говорил армейскими поговорками, и одну из них я помню, как сейчас. «Только армия делает из таких млекопитающих, как вы, людей», — говорил сержант, и сейчас я был полностью с ним согласен.

Поэтому я сделал то, что нужно было сделать давно:

— Коготь, назначаю тебя ротным.

— Ратным. Ратным… — послышались шепотки.

— Да не ратным, а ротным. А вот они все, — я обвел рукой притихшую ватагу, — твоя рота. — И, видя непонимающие взгляды, добавил: — Это как сотник. — Все снова зашептались и закивали, а я продолжил: — Отбери себе шестерых взводных. То же, что и десятники, — пояснил я сразу. — Приставь каждому взводному десяток… — Я чуть не сказал «детей» и вовремя осекся: — Людей. Взводные будут отвечать перед тобой за каждого из своих людей, а ты передо мной — за дела всей роты. Понял?

Пока я произносил эти инструкции, лицо Когтя из непонимающего стало серьезным и внимательным. Его плечи расправились, а грудь подалась вперед, и на мой вопрос он просто кивнул.

— Отлично. А теперь, ротный Коготь, после того, как распределишь людей, займись сборами. Все, что раскидали здесь, собрать и упаковать. Да и вообще все имущество должно быть собрано и упаковано. Распредели равномерно вес на каждого, и повзводно выдвигайтесь в сторону нашего полевого лагеря. Понял?

И Коготь на удивление снова кивнул.

— Хорошо, только сам не бегай за каждым, у тебя на то есть взводные. Следи за общей картиной. — Дождавшись очередного кивка, я сказал: — Выполняй.

В то же мгновение поднялся шум похлеще прежнего — пошла дележка, кто в какой взвод попадет. Я уже не стал в это вмешиваться, сами разберутся. Тем более время есть, если даже железодеи атакуют немедленно.

— Коготь! — позвал я уже командира роты, когда понял, что кое-что забыл.

Тот оторвался от процесса дележа подчиненных и подошел ко мне.

— Да, княже.

Я снова скривился, ну не нравится мне это обращение, как будто чужую шкуру надел. Но не стал снова читать по этому поводу нотации и отвел Когтя немного в сторону, где было потише.

— Коготь, сейчас князь наверняка запечатает ворота, поэтому, как разберешься с людьми, выбери самых шустрых и отправь их в город. Пусть навестят всех, кто с нами работал и помогал, и передадут, что в случае нападения железодеев нужно прийти с семьями к третьему выходу, мы их выведем из города. И главное, чтобы ничего не брали, кроме самого необходимого, — добавил я, хотя был уверен, что в случае чего тот же Кирим придет с телегой скарба.

Глаза Когтя блеснули, и он с воодушевлением произнес:

— Все исполню, как ты велел, княже.

Отпустив Когтя, я вернулся к своим, так сказать, ближникам и, все же решив подстраховаться, обратился к святороку:

— Воледар. Проследи, чтобы они собрались и ничего не забыли. Только явно не вмешивайся, действуй через Когтя. А ты, — я потрепал волосы стоявшему рядом Никфору, — ни на шаг от Воледара, понял?

Мальчишка согласился без пререканий.

— Ну а вы, — я обернулся к Надее с Вараней, — думаю, сами разберетесь, что делать. — Я снова повернулся к Воледару. — А я схожу посмотрю на железодеев. Меня не ждите, встретимся в лагере.

Закончив раздавать ЦУ, я направился к себе, чтобы на всякий случай доукомплектоваться игрушками, которых наделал для себя. Но меня не покидала одна мысль, что во всем происходящем есть некая странность и что железодеи подготовили сюрприз.

* * *

Выбравшись за пределы города через один из венткиосков, я направился на юг, заходя по дуге с востока. Лесная чаща была отличным прикрытием для незаметного перемещения, но последние десять метров я полз на пузе, боясь поднять голову. Преодолев этот участок и добравшись до самого края насаждений, я высунул голову сбоку от кустарника. Моя позиция оказалась метров на пять выше, чем то поле, где стояли железодеи, и мне открылась интереснейшая картина.

Я отчетливо наблюдал двадцать две элемийские БМП, которые мне удалось сосчитать, хотя до них было семьсот — восемьсот метров. Кроме этого, там же находились их роботы пехотинцы, навскидку сотен пять. БМП выстроились на опушке леса в линию, а стальные пехотинцы — врассыпную между ними. Но странность заключалось в том, что они просто стояли и ничего не делали, будто вышли из леса и отключились.

И это была обманчивая иллюзия, так как над позициями железодеев в воздухе отлично просматривалось дыхание дьявола. Проще говоря, активно шел радиообмен.

«Что-то здесь не так», — подумал я и, пока размышлял над этим вопросом, пытался отыскать среди хорошо узнаваемых фигурок великанов. Это наиболее опасная пешая единица, что имеется на вооружении элемийцев. Заодно хотел понять, насколько продвинулся вражеский ИскИн в восстановлении своей боеспособности. Но как я ни вглядывался,