Адаптация - Екатерина Насута

Или наоборот? Главное, девчонку убрать.

И эти, видимо, тоже сообразили.

– Не стреляй, пожалуйста, – попросил Тод, разжимая руки. Пистолет упал беззвучно, а дробовик перекатился, поворачиваясь дулом к двери. – Уходи. Просто бери то, что тебе нужно и катись к чертовой матери.

И оставить их здесь? Позволить существовать? Нет уж.

– К стене. Лицом. Оба.

– Ребенка не трогай, а?

– Она не ребенок. Она чудовище.

– Одно другого не исключает. Не бойся, моя маленькая леди. Я же здесь. Все будет хорошо.

У Глеба – да. У этих двоих – навряд ли. Но если охота врать, то пожалуйста. Глебу пофигу. Глебу просто надо выстрелить. Это же не сложно. Прицелиться в бритый затылок, а лучше чуть пониже, в шею. Шея широкая, бычья, но пуля прорвет.

Дроид медленно повернулся к стене.

– На колени.

– А не многовато ли пафоса?

Но встал и руки за головой сцепил. Бросил, не оборачиваясь.

– Вы, люди, имеете только то, что сами создали. И боитесь этого. И начинаете воевать.

– Заткнись. И ты тоже.

– Делай, что он говорит, маленькая. Откуда кровь? Тебя ранили? Нет? Уже хорошо.

Какого лешего он не заткнется? И почему Глеб не заткнет?

– Давай ближе ко мне. Только медленно, ладно? И ничего не делай. Ты у меня умница.

Ум ей не поможет. Финал предопределен. Глеб должен их убить. Не ради себя, но ради тех, которые жили в поселке и тех, кто живет в других поселках. И будет жить. Или не будет, если Глеб и дальше с совестью бороться станет. Баю-баюшки-баю, спи, дорогая и крепко. Потом зубы поточишь.

Глеб вдохнул, прицелился. Палец скользнул по спусковому крючку, прижался, пробуя на прочность. Повел вниз, преодолевая сопротивление пружины.

Боек был готов ударить о капсюль, высекая искру.

И возродится пламя порохового взрыва. Ударная волна выбросит пулю, придав ей ускорение.

Правда, полет будет недолгим.

Тод упал, накрывая собой чудовище, и заряд свинца застрял в стене. Глеб повернулся, пытаясь поймать уходящую цель. Цель швырнула в лицо кусок железа, и сама кинулась, принимая выстрел, но не останавливаясь.

Он врезался, сбивая весом тела, упал сверху, перекатился и, вскочив на четвереньки, зарычал. Последнее сходство с человеком исчезло.

Глеб зашарил по полу, пытаясь нащупать пистолет. Не успел.

Удар в грудь опрокинул навзничь. Широкая ладонь легла на горло, сжала, продавливая гортань. Глеб вытянул руки, пытаясь оттолкнуть дроида. Ударил, метя в нос. Кулак скользнул по губам, и сучий сын зубами вцепился в пальцы. Захрустела кость.

Глеб заорал бы.

Воздуха вот не осталось.

Тод отпустил горло и, сжав голову Глеба в висках, дернул вверх до хруста в шее, а потом с силой впечатал затылком в пол. Пол в комнате все-таки был твердым.

Сознание отключилось.

– Ты его не убил? – Айне, сидя на корточках, обдирала бляшки сухой крови. Под ними проступали алые пятна проколов, которые ко всему сильно зудели.

– Не убил, – ответил Тод, переворачивая тело. Он завел руки лежащего за спину и перетянул ремнем. – Но желание имеется.

Айне не видела препятствий для реализации этого желания. Более того, она испытала бы удовольствие, увидев смерть данной человеческой особи.

– Я испугалась.

Тод кивнул.

Наверное, он сердится. Он думал, что Айне человек, а она – совсем не человек. И вряд ли Тод воспримет факт недостаточной информированности как оправдание.

– Мне надо вернуться, – Айне не дождалась ответа. Она забралась в кресло и закусила губу, во второй раз открывая запертые ворота чужих разумов.

Система функционировала. Перестройка началась. И симбионт, свыкаясь с новым хозяином, торопился выказать преданность.

Айне видела мир, структурированный по вертикали. Климатическое постоянство нижних этажей. Зона низкоамплитудных колебаний. И зона флуктуаций с жилыми комплексами.

Связующие звенья побегов.

Сектора горизонтальной композиции, идеальные в своей простоте.

И холодную слепую зону болота, до которой нити мицелия не дотянулись.

– Маленькая, – голос Тода донесся сквозь фоновый шум. – А ты можешь там сказать, чтоб кто-нибудь аптечку принес? А то я, кажется, немного… сломался.

…уронили мишку на пол…

Укол страха дезориентировал, едва не вырвав из системы. И реагируя на несформированную команду, симбионт выбросил ленты экзорецепторов.

– Странноватое ощущение, – признался Тод, разглядывая липкую нить. Под прозрачной оболочкой пульсировало темно-бурое содержимое, перегоняя кровь в аналитические ядра.

И данные добавлялись к данным, преобразуясь в буквенно-символьную кодировку итогового отчета. Информация поступила почти мгновенно.

Острая кровопотеря. Пулевые ранения. Минимум одно – несквозное. Состояние тяжелое, но не критическое. Симбионт знал, что делать. Оставалось передать знание Тоду.

– На пол. Лечь. Надо.

Сложно говорить, будучи подключенной. В перспективе следовало фрагментировать информационные зоны.

– Надеюсь, ты не решила разнообразить мной рацион питания, – сказал Тод и лег.

– Технически я способна это сделать.

– Я догадываюсь.

Пол на месте, где лежал Тод, вздулся. Недифференцированные клетки стремительно делились, изменяясь в соответствии с ДНК Тода. И уже перелиняв, они включались в процессы регенерации, сращивая края раны. Под тонкой пленкой эпителия один за другим возникали новые слои, выплетались из кружева химер сосуды, восстанавливались нервные и мышечные волокна, зарастала капсулой жира пуля.

– Я чудовище? – спросила Айне. – Он сказал, что я чудовище. А ты не стал возражать. Ты тоже так считаешь?

Нормализация гемостаза займет время, как и вывод связанных токсических элементов, которые образуются после растворения пули. Но кровотечение остановлено. Основные параметры приведены к условно нормальным значениям. Физическому существованию Тода ничто не угрожает.

Отработанное вещество поглощалось симбионтом, перенаправляясь в вакуоли и лизосомальные комплексы. Клеточная пена растворялась, высвобождая Тода из кокона.

– И да, и нет, – ответил он, не делая попыток подняться. Только дотянувшись до дробовика, положил на живот. – Ты можешь стать чудовищем. А можешь и не стать. Вопрос выбора.

Айне помнит о выборе. Она пытается его совершить. Однако с точки зрения логики результат этой попытки однозначен.

– Или его возможности. Ты мне сказку читал. Мышка пробежала, хвостиком махнула, яйцо упало и разбилось. Я думаю, смысл сказки в непрогнозируемости результатов. Цель, на достижение которой направлены некая сумма усилий, в финале может не соответствовать желаемой.

– Но выбора это не отменяет.

Айне отдала команду, и симбионт подчинился, пусть и с явной неохотой. Уходили гифы, клейким веществом запечатывая отверстия на коже. Отключались рецепторы. Фоновый шум слабел.

Айне встала с кресла.

– Я могу сделать так, что у тебя не останется выбора. Ты перестанешь о нем думать.

Тод сел.

Он сильнее Глеба. И вряд ли стал бы раздумывать, желай избавиться от Айне. Но если пожелает – она не будет останавливать.

– Но это неправильно, – присев напротив его, Айне протянула руку. – Тод, я не хочу тебя заставлять. Выбор. Честный. У меня