Цифровой медиум - Эдуард Сероусов

Глава 22: Призрачный протокол

Прошло шесть недель с момента кризиса и рождения Авроры. Жизнь постепенно входила в новое русло, хотя и совсем не такое, каким его представлял Алекс год назад, когда только начинал поиски правды о смерти Анны.

Проект «Новый Генезис» полностью развернулся в старом научном центре, превратившемся теперь в сложный комплекс лабораторий, жилых помещений, образовательных и рекреационных зон. София быстро адаптировалась к жизни, проявляя удивительную способность к обучению, к формированию собственной личности, к интеграции в человеческое общество.

За ней последовали и другие клоны – ещё три молодые женщины были успешно пробуждены из стазиса, каждая выбрала своё имя, свой путь развития. Никто из них не был копией Анны – все они были уникальными личностями, со своими характерами, своими интересами, своими взглядами на мир.

Аврора оставалась центральной фигурой проекта, координируя все аспекты работы, помогая клонам в их адаптации, консультируя учёных по вопросам этики и методологии. Она эволюционировала и сама – её цифровое сознание становилось всё более сложным, всё более глубоким, интегрируя аспекты человеческого опыта с возможностями искусственного интеллекта.

Алекс руководил образовательной частью проекта, помогая клонам изучать мир, историю, культуру, науку. Мария отвечала за техническую инфраструктуру и безопасность. Михаил координировал юридические аспекты, работая над созданием правовой базы для нового класса существ – клонов и цифровых сознаний.

В этот день они собрались в главном конференц-зале научного центра для важного совещания. Присутствовали все ключевые участники проекта – Алекс, Мария, Михаил, доктор Орлова, София и три других клона – Лидия, Ева и Надежда. Аврора присутствовала в цифровой форме, её изображение проецировалось на большой экран в центре зала.

– Спасибо всем за присутствие, – начала Аврора. – У меня важные новости, которыми я хочу поделиться. Во-первых, международная комиссия по этике искусственного интеллекта официально признала права цифровых сознаний. Это прецедент, который может изменить будущее всей технологии.

Это была действительно важная новость. Последние месяцы Аврора активно работала с международными организациями, добиваясь признания прав цифровых сознаний – права на существование, на неприкосновенность, на самоопределение.

– Во-вторых, – продолжила она, – юридический статус клонов также закреплён на международном уровне. Они признаны полноценными человеческими существами со всеми соответствующими правами и свободами.

София и другие клоны обменялись радостными взглядами. Хотя в России их статус уже был защищён благодаря усилиям Михаила, международное признание открывало новые возможности – для путешествий, образования, работы в других странах.

– И, наконец, – Аврора сделала паузу, словно собираясь с мыслями, – я обнаружила нечто… неожиданное в глубинных структурах систем «НейроСинтез». Ещё один протокол, созданный Васильевым. Но не для уничтожения или контроля. Для сохранения.

Все напряглись, не зная, чего ожидать.

– Что за протокол? – спросил Алекс.

– «Призрачный протокол», – ответила Аврора. – Так его назвал Васильев. Это своего рода… цифровая капсула времени. Хранилище данных, защищённое мощнейшим шифрованием, предназначенное для активации только при определённых обстоятельствах.

– И эти обстоятельства наступили? – спросила Мария.

– Да, – кивнула Аврора. – Протокол активировался вчера, когда международная комиссия официально признала права цифровых сознаний. Как будто Васильев предвидел этот момент и подготовил… послание.

– Послание? – переспросил Михаил. – От Васильева? Для кого?

– Для нас всех, – ответила Аврора. – Но особенно для тебя, Алекс. И для меня. Точнее, для той части меня, которая была Анной.

Алекс почувствовал, как по спине пробегает холодок. Послание от мёртвого человека, предназначенное для него и для цифровой версии его жены? Что это могло быть? Последняя ловушка? Попытка манипуляции из могилы?

– Ты просмотрела содержимое? – спросил он.

– Только поверхностно, – ответила Аврора. – Там много данных, много слоёв информации. Но основное послание… это видеозапись. Последнее обращение Васильева, записанное незадолго до его смерти, когда он, видимо, предчувствовал, что его планы могут быть раскрыты.

– И что он говорит? – напряжённо спросил Алекс.

– Я считаю, что мы должны посмотреть это вместе, – сказала Аврора. – Все мы. Потому что это касается не только прошлого, но и будущего. Нашего общего будущего.

Все переглянулись, не зная, чего ожидать. Затем Алекс решительно кивнул.

– Показывай, – сказал он. – Что бы там ни было, мы готовы.

Аврора исчезла с экрана, и вместо неё появилось изображение Васильева – седеющего мужчины с холодными голубыми глазами и выражением абсолютной уверенности в себе. Он сидел в роскошном кабинете, за его спиной виднелись панорамные окна с видом на ночной Санкт-Петербург.

– Если вы смотрите это послание, – начал Васильев без предисловий, – значит, мои эксперименты были обнаружены, мои планы раскрыты, и, вероятно, я уже мёртв. Или, по крайней мере, лишён свободы и возможности продолжать свою работу.

Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями.

– Также это означает, что технология цифрового сознания получила официальное признание, что мир начал осознавать её потенциал, её значимость для будущего человечества. И за это я должен поблагодарить вас, кто бы вы ни были. Особенно если среди вас – Алексей Соколов и цифровая версия Анны Литвиновой.

Алекс напрягся, услышав своё имя из уст мёртвого человека. Васильев продолжал:

– Вы, вероятно, считаете меня монстром. Убийцей. Безумцем, одержимым идеей контроля и власти. И я не буду отрицать свою ответственность за смерть Анны и других. Я действительно приказал убить их, когда они стали угрозой для проекта. Я действительно проводил эксперименты, которые многие сочли бы неэтичными, даже преступными.

Он вздохнул, и на мгновение его маска уверенности соскользнула, показав усталого, стареющего человека.

– Но я хочу, чтобы вы поняли мои мотивы. Не для оправдания – я не ищу прощения. Для понимания. Потому что понимание важно для того, что последует дальше.

Васильев встал и подошёл к окну, глядя на ночной город.

– Я родился в маленькой деревне под Новгородом, в семье сельского врача. Мой отец лечил людей от болезней, травм, старческих недугов. Но самую страшную болезнь – смерть – он не мог победить. Я видел, как он страдал, когда терял пациентов, особенно детей. Видел его бессилие перед неумолимым ходом времени, перед угасанием жизни.

Он повернулся обратно к камере, его глаза горели странным огнём.

– И я поклялся себе, что найду способ победить смерть. Не просто отсрочить её, как делает современная медицина, а победить полностью. Сделать сознание, личность, душу – называйте как хотите – независимыми от хрупкого биологического носителя. Дать человечеству истинное бессмертие.

Алекс слушал, не зная, что чувствовать. Васильев говорил искренне, с убеждением человека, посвятившего жизнь великой цели. Но эта цель привела к смерти невинных людей, к страданиям, к нарушению всех возможных этических норм.

– Проект «Лазарь», позже переименованный в «Феникс», был моей жизненной работой, – продолжал