Шарлатан V - Квинтус Номен

африканского африканца, которого звали Кеннет Каунда. Как она мне сказала, «мужичок забавный, но правильный, такому и помочь не грех» — и Минместпром африканцу помогал (на взаимовыгодной основе, конечно). Но так как основа была выгодной именно взаимно, то сотрудничество в Замбией, в которой этот Каунда работал президентом, довольно быстро развивалось…

Лично меня это сотрудничество радовало лишь тем, что благодаря ему вот прямо сейчас заводы, выпускающие оборудование для любых электростанций, работали относительно бесперебойно. Но вот то, что стране своей меди не хватало (учитывая, что в СССР ее в земле было закопано более чем достаточно), мне сильно не нравилось. Мне вообще не нравилось, что очень многое из земли сейчас было выкапывать просто нерентабельно (а чаще — просто бессмысленно) так как для переработки выкопанного просто энергии не было. Не «не хватало», а именно не было, вообще не было. Вот взять, к примеру, добычу хотя бы того же железа: оно-то вроде совсем дешево обходилось, и с энергией вроде все было в порядке. Но это только если очень издали смотреть, а если глянуть поближе, то становится просто страшно.

И страх вот в чем заключался: на лучших месторождениях железной руды собственно руды в породе было не больше сорока процентов и даже на самых богатых меньше пятидесяти. И эту руду, прежде чем из нее металл плавить, нужно было предварительно обогащать. И это дело не особо сложное и не самое дорогое, а в результате в печь шла руда, в которой железа было уже больше шестидесяти процентов. Вроде все замечательно, если бы не одно «но»: возле рудников, точнее, возле обогатительных комбинатов скапливались всякие отходы. И отходы эти тоже выглядели довольно интересно…

По-разному они выглядели, однако в целом примерно одинаково: после переработки в «пустой породе» железа оставалось около двадцати процентов. И, чтобы из сорокапроцентной руды сделать шестидесятипроцентную, в отвал отправлялось вдвое больше «отхода», чем отправлялось в печь «обогащенного продукта». Но это — если месторождение очень хорошее, но на Кимканском месторождении железа изначально было около трети — и в отвал шло уже восемьдесят процентов породы. А в Кондопоге вообще изначально железа была всего четверть… В среднем по стране в отвалы отправлялось вдвое больше железа, чем шло на металлургические заводы — а ведь в руде не одно железо было, там еще много всякого (включая те же 'тяжелые металлы) имелось. И в среднем из руды выковыривали всего треть металла, а остальное начинало активно отравлять окружающую природу.

И ведь были уже методы для извлечения из такой руды всего металла (и даже всех металлов сразу), в том же Скопине таким образом пиритные огарки перерабатывали. Но для такой переработки как раз и требовалась прорва энергии. Дешевой энергии — а самую дешевую у нас дают как раз ГЭС и АЭС.

Правда, даже с самой дешевой энергией получаемое таким образом железо обходится минимум вдвое, а то и втрое дороже «традиционного», о чем мне немедленно сообщила сразу куча товарищей, начиная с Ю Ю и заканчивая лично Зинаидой Михайловной. Однако с последней разговаривать было легче, все же завод-то в Скопине она в свое время строила и с некоторыми особенностями получения из огарка железа была уже знакома, так что мне просто пришлось ей ответить на несколько довольно специфических вопросов и она свое первоначальное мнение слегка поменяла. Не полностью, она сначала решила «проверить мои предложения» на отходах Балейского рудника, на котором вовсе не железо добывали — но я по поводу результата проверки особо и не сомневался. Не то, чтобы я был уж очень крутым строителем, но вот фильм, как (и из чего) строился Бурж-Халиф, я когда-то смотрел…

А у нее как раз был план постройки небольшой ГЭС в тех краях, на речке Черная. Совсем небольшой, на десять мегаватт — но всяко ГЭС есть ГЭС, так как минимум плотину нужно строить. А это дело не самое простое и все же довольно затратное, особенно если цемент для постройки плотины нужно возить чуть ли не через полстраны. Но если можно половину цемента заменить на сугубо «местный» и откровенно бросовый материал, да еще и качество бетона при этом заметно повышающий, то идея начинает выглядеть гораздо интереснее. Правда, там для этого «качества» еще и «большую химию» привлечь нужно, но вот с химией у Минместпрома отношения давно уже были налажены — так что она решила проект запустить в работу. Не сразу, но инициированные ей исследования (относительно качества получаемого бетона) результат очень быстро продемонстрировали, так что уже в начале августа на Черной начались подготовительные работы.

А суть идеи заключалась в том, что перемолотый буквально в пыль кварц прекрасно «заменяет» в бетоне почти что половину цемента. То есть сам-то по себе он цемент не заменяет, но благодаря именно своей «пылевидности» песок в бетоне «ложится плотнее», и цементного раствора для заполнения пространства между песчинками требуется уже меньше, а бетон получается более плотным и гораздо более прочным. К тому же он еще и воду почти не пропускает, так что строить из него гидросооружения — самое милое дело. Правда, чтобы он действительно очень плотным стал, в него нужно воды гораздо меньше добавлять при перемешивании — а для этого требуется какой-то хитрый «пластификатор» — но такой, оказывается, советская наука давно уже выдумала, а советская химическая промышленность даже производила. Для несколько иных целей, а конкретно, для целей, выбранных на нашей земле «потенциальным противником» — но если простенькая (конструктивно) ракетная шахта в состоянии выдержать ядерный удар поблизости, то уж плотина из такого бетона вообще что угодно выдержит.

Да уж, выбрал я себе работенку непыльную: считать и пересчитывать чужие планы. Но те, кто эти планы составлял, чаще всего не задумывались над тем, как быстро можно их просчитать, а потому сроки, как правило, мне ставили с изрядным запасом. И у меня появлялось время на то, чтобы чем-то «посторонним» заняться, вроде съемок фильмов и «написания» песен, или — что для меня было важнее всего — семьей заняться. Вот только занимаясь с детьми я постоянно что-то новое и интересное «придумывал», так что за моими семейными посиделками очень внимательно и соседка снизу наблюдала, и Наташа Резникова. И еще довольно приличное количество народу — так что город наш стал буквально рассадником всяких детских (и не очень детских) развлекух. Но именно «рассадником» под себя все затеи город не подгребал (да и Наташа, которая большую часть моих придумок в производство запускавшая, предупредила, чтобы я «думал