Шарлатан V - Квинтус Номен

Евреи начали подготовку к войне главным образом из-за того, что в Сирии к власти в результате военного переворота пришел Хафез Асад. Он пока получил лишь должность министра обороны, но его влияние в руководстве страны было настолько велико, что израильтяне считали войну неизбежной, так как Асад публично провозгласил свое целью «возвращение Израиля и изначальным границам». А какие границы он считал «изначальными» всем было хорошо известно…

Про Асада я еще в прошлой жизни много слышал, и то, что слышал, мне нравилось не очень — но в присланных материалах было и много такого, о чем в даже не подозревал. Так что сразу «давать рекомендации» я не рискнул, а занялся обсчетом самых разнообразных вариантов — и что-то мне вообще ни один не нравился. Но больше всего мне не нравился вариант вступления СССР в чужую войну — так что я считал, считал и считал, пытаясь хоть что-то приемлемой найти. Пока — не получалось, но Павел Анатольевич говорил, что времени у нас (то есть у СССР) для принятия решения хоть немного, но есть: от девяти месяцев до года. Теоретически есть, если евреи свои планы внезапно не поменяют, так что было бы неплохо и что-то «промежуточное» разработать, такое, что в крайнем случае могло бы дать на дополнительную «временную фору»…

Однако для разработки хоть каких-то вменяемых планов мне просто опять не хватало информации, и я позвонил товарищу Судоплатову:

— Павел Анатольевич, вы, как я понимаю, мне предоставили всю известную нам информацию. Но ее, к сожалению, для просчета вариантов недостаточно. Но я знаю, где взять то, чего мне сейчас не хватает. Вы могли бы мне устроить личную встречу с нашим сирийским летчиком? И встречу не на пятнадцать минут, из того, что я о нем узнал, мне потребуется минимум пара дней плотного с ним общения наедине, в каком-то тихом месте. И общаться я бы предпочел совершенно неофициально…

Но поскольку мне реально по заданию Судоплатова было просто нечего считать, я постарался «досрочно» выполнить задание товарища Коробовой, тем более, что результат этого мне самому было бы очень интересно узнать. А так как информации по отечественным стройкам хватало, то и выводы удалось сделать уже в конце февраля. Забавные такие выводы, и «крайне неожиданные»: в стране воруют. Причем больше воруют именно деньги, хотя и со стройматериалами были определенные «нюансы». Вот только «нюансы» эти проявлялись совсем не в тем местах, где я предполагал: тот же цемент и кирпич больше всего воровали действительно в Закавказье, а вот всякую «мелочевку», отсутствие которой стройки срывало, народ усиленно воровал на юге Российской территории и в Сибири. И ведь воровали вещи вообще копеечные, вроде оконных шпингалетов или дверных петель, и сворованное возместить было просто — но такое возмещение требовало и времени, и все же денег в общей сумме немалых, плюс сюда же относились расходы на внеплановую перевозку — и в результате денег просто не хватало. Иногда не хватало копеек, иногда уже тысяч рублей, но и это было бы терпимо, если бы не «время». А именно время в планах рассчитывалось очень четко, и задержка с пуском какого-то предприятия на неделю-другую лавинообразно срывала множество других планов.

Как же был прав «единственный президент Соединенных Штатов Америки, который им никогда не был», донесший до детей древнюю народную мудрость, известную нам в переводе Маршака: «потому что в кузнице не было гвоздя». Меня просто заворожила история о срыве почти на полгода стройки электростанции в Сибири из-за того, что ушлые людишки сперли один ящик к оконными петлями. Не было петель — с опозданием на десять дней сдали дом для работников небольшого бетонного заводика, а там все пошло по нарастающей… После того, как я эту «причину» расписал, поиском воришек занялось уже МГБ, а от них скрыться пока еще почти ни у кого не получалось — но электростанция заработала не в начале осени, а уже в апреле. И сразу три машиностроительных завода полгода простояли без электричества…

Хотя, должен признать, руководство энергостроя старалось закладываться и на подобные инциденты — но в данном случае провал по мощностям оказался уж больно велик и даже срочно посланные туда четыре мобильных двухмегаваттных электростанции ситуацию спасти не смогли. Но все же во многих случаях они как-то проблемы купировали, хотя их «дизельное» электричество и обходилось раза в три дороже «сетевого». У меня вообще потихоньку начинало складываться впечатление, что руководство страны на всякий случай составляло планы по сохранению промышленности вообще после ядерного армагеддона: в большинстве небольших городов размещались такие дизельные станции, позволяющие хотя бы инфраструктуре продолжить работу при пропадании электричества в сетях, а на критически важных инфраструктурных объектах вроде водопроводов, канализации и в больницах ставились еще и небольшие автономные станции с запасом угля (именно угля, его-то хранить было совсем просто). И все эти маленькие электростанции были поставлены именно «на всякий случай», их в работу и не запускали (хотя многие руководители «на местах» этим были недовольны так как дефицит электричества почти везде был очень даже заметен), но если посчитать, то получалось, что их действительно не стоит использовать в постоянном режиме: если они простаивают, то не потребляют топливо, а на сэкономленные на этом деньги можно и большую (и гораздо более экономичную) станцию выстроить. Ну, если за время стройки там половину не разворуют, конечно.

Но я свои выводы не одной Зинаиде Михайловне изложил — и первого апреля Уголовный кодекс страны пополнился новой статьей, точнее, дополнительным параграфом к статье 89: размер кражи госимущества отныне предписывалось считать не по стоимости похищенного, а по общей стоимости нанесенного ущерба. И применимость статьи начиналась «по дате передаче следственного дела в суд», так что шустряки, спернувшие ящик с оконными петлями, загремели на все пятнадцать лет строгого режима…

Людей, конечно, не переделать — но количество мелких краж заметно сократилось. А еще сократилось число уже чисто экономических преступлений после того, как ОБХСС в полном составе было переведено из МВД в МГБ. Правда, как я слышал, Павел Анатольевич этим был не особо доволен — но он во-первых, прекрасно понимал, что все эти кражи и взятки действительно являются экономической диверсией против Советского Союза, а во-вторых, не страдал излишней сентиментальностью: в частности, изменения в восемьдесят девятой статье лично он и протолкнул через