Перерождение - Дмитрий Кудесник

Глянув назад, увидел, что ко мне на полном ходу плывёт ещё одно бревно, которое вскоре меня окончательно расплющит, столкнувшись с застрявшим.

Как же я был рад, что меч остался за спиной, надёжно закреплённый в ножнах. Достав его, быстро приподнялся на руках, затем одной из них воткнул меч в щель между каменными блоками той самой опоры.

Кое — как подтянувшись, перехватился, чтобы повиснуть на рукояти с помощью подмышки. Второй рукой, схватив себя за одну, потом и за вторую штанину, по очереди закинул ноги на бревно и вовремя. Едва успел до того, как приближающееся столкнулось с застрявшим.

Едва это произошло, я всё же рискнул опустить основной вес на брёвна, а сам быстро зафиксировал меч понадёжнее, чтобы в случае чего, можно было повторить спасший меня только что приём.

Поначалу довольно много мусора приплывало и начинало создавать затор в том месте, где я сейчас был. Но крупных стволов деревьев больше не было. Лишь спустя два часа я смог полностью опуститься на только что созданную плотину, которая перекрыла один из трёх проходов между двумя опорами моста.

— Наконец-то, — облегчённо вздохнул, применив на себя заклинание исцеления. Нет, ноги ещё не пришли в норму, но хотя бы раны закрылись, да и синева ушла. К этому времени успел потерять довольно много крови, и голова здорово кружилась, а исцеление добавило к этому дикий голод. Перепроверив весь рюкзак, съел кусок завалявшегося сухого мяса, несколько сухих ягод, что нашлись на дне, а также небольшой кусочек лепёшки. Всё это было мокрым и грязным, но мне всё равно, голод заставлял не обращать на подобные мелочи внимания.

Далее я выбрал четыре подходящих ветки и стал плотно приматывать полосками ткани к ногам, параллельно сквозь слёзы ставя кости на место. Сейчас порадовался, что исцеляющего заклинания не хватило на их сращивание, ведь потом их бы пришлось ломать заново и сращивать, как положено. Хотя, может, они стояли настолько не на своих местах, что заклинание не нашло, что с чем срастить.

Поставив кости на место, принялся впитывать ману их накопителя, чтобы как можно скорее повторить лечение.

* * *

Я сидел на краю моста и смотрел на проплывающий мимо мусор и всякие растения. Вода за последний день стала намного чище, и её уровень постепенно падал. Я лишь час назад смог выбраться наверх, для этого пришлось постараться, ведь лестницу мне никто не подал.

Сперва попробовал сделать из остатка верёвки «кошку», примотав какой-то корень в полметра общего обхвата, но он так и не смог ни за что зацепиться. Край моста не имел зубьев, а представлял собой невысокий, в полметра высотой парапет. Далее я хотел сделать что-то наподобие шеста, по которому поднимусь, но вот беда, ничего подходящего не было, но я смог связать несколько самых подходящих ветвей, но и тут ждал облом. То опора под шестом шаталась и ворочалась, то вся конструкция разваливалась, не выдерживая моего веса. Было предпринято и ещё несколько разных попыток с разными идеями, но всё впустую.

Нырять в воду я тоже не рисковал. Течение тут было таким, что точно снова утащит под воду или ударит головой об валун. И на тот берег я не попаду.

В конечном итоге, жутко злясь и расстраиваясь об утрате, начал ломать свой меч на кусочки по десять сантиметров. Их, с учётом обломка рукояти, как раз хватит, чтобы натыкать между опор и по ним залезть наверх, что я и сделал, сидя сейчас на краю парапета с последним обломком, у которого сохранилась рукоять.

Обидно, конечно, но другие идеи не прокатили, а выбираться оттуда было надо.

Вздохнув последний раз, выбросил рукоять в реку, чтобы не тащить лишний вес, встал и пошёл в сторону скалы. В ней была вырублена дорога, что под пологим углом заворачивала и шла наверх.

Удивило то, что это не какой-либо классический серпантин. В скале вырублен именно проход. Будто бурильная установка прошла по самому краю скалы, оставив прямоугольный проход без одной стены, через который хорошо видна река. Выбравшись наверх, увидел дорогу, которая шла примерно в направлении замка. Делать нечего, по ней и побрёл.

По пути никто не встретился. Птицы попрятались в гнёздах, кронах редких деревьев и дуплах. Остальная живность тоже не подавала признаков присутствия.

— Очень жаль, я бы не отказался сейчас хорошенько перекусить. Согласен даже на совсем маленькую птичку, — такими разговорами я себя развлекал в пути.

Через пору сотен метров я уже шёл с новым посохом, ведь дорога уходила во влажный ил, и мне приходилось прощупывать камни под ним. Хорошо, что слой ила был небольшим, и это не стало проблемой. Будет хуже, когда он подсохнет и станет твёрдым, тогда так просто палку уже будет не воткнуть.

На всякий случай я начал втыкать мелкие, найденные ветки там, где шёл, именно на случай, если не смогу иначе нащупать дорогу.

Местами ил сменялся субстанцией, похожей на торф, и там как раз было бы неплохо, если бы он подсох и стал более рыхлым.

Решив не останавливаться, чтобы не спать в грязи, шёл до середины ночи, под конец еле передвигая ноги от усталости и нехватки еды в организме. Сознание то и дело умоляло плюхнуться задницей в грязь и подремать пару часиков, но я отгонял от себя эти мысли.

Сам не понял, когда, но около уха что-то громко хлопнуло, и началась радостная трель на моём плече. Подняв голову, понял, что на плече Изик. Лишь теперь внимательно посмотрел под ноги и увидел, что в десятке метров от меня уже растёт травка, и нет вездесущей грязи. Дойдя до травки, просто рухнул, тут же выключившись.

Наконец-то сон и отдых забрали меня в свои объятия, а если застужу на сырой земле что-то, то не беда. Великий маг я и кто? Вылечусь.

* * *

Утро добрым не бывает.

Проснувшись, не мог даже встать, меня была мелкая дрожь. Сказать, что замерз за ночь, это сильно приуменьшить. Было ощущение, что я спал на снегу в одних портках. К этому стоит добавить боль во всём теле, которая отдавалась при каждой попытке движения. Болело всё: мышцы, суставы, голова, но особенно болели ноги.

Кому было в этот момент вполне себе нормально, так это Изе, который сейчас забравшись ко мне под рубаху, спал, свернувшись калачиком, у меня за пазухой.

Делать нечего, надо вставать.

Кряхтя как старый дед, сперва встал