Star Wars: Эпизод III. Месть ситхов - Мэтью Стовер

В затемненном коммцентре лицом к лицу стояли Мейс Винду и полномасштабное голографическое изображение Йоды, присланное из спрятанного в сердцевине дерева-врошир на Кашиийке такого же центра.

— Несколько минут назад, — говорил Мейс, — с Утапау получено подтверждение. Кеноби выполнил задание. Гривус погиб.

— Выполнить наш план настало время, м-мм.

— Я лично доставлю новости о смерти Гривуса, — Винду сцепил пальцы.Самое время канцлеру вернуть Сенату полномочия и власть.

— О существовании Сидиуса не забывай. Предвидеть твои действия в его силах. Магистры понадобятся, если с повелителем ситхом встретиться ты должен.

— Я выбрал четырех лучших. Магистры Тиин, Колар и Фисто, они все здесь, в Храме. Они уже готовятся.

— Со Скайуокером что? С Избранным?

— Слишком рискованно, — откликнулся Мейс. — Четвертым буду я сам.

Неторопливо пожевав губами и еще медленнее кивнув, Йода сказал:

— Вахту слишком долго нес ты. Отдохнуть должен.

— Я отдохну, учитель. Когда Республика окажется вновь в безопасности,Мейс расправил затекшие плечи. — Мы ждем лишь вашего голоса.

— М-мм? Что ж, ладно. Голос мой есть у вас. Да пребудет с вами Великая сила.

— И с вами, учитель.

Но обращался он уже к пустоте, голограмма мигнула и погасла.

Мейс опустил голову, постоял в тишине и темноте.

Отворилась дверь, из коридора брызнул желтый свет, обтек вокруг силуэта человека, который в полуобмороке цеплялся за косяк.

— Магистр…— голос был хрипом пополам с шепотом. — Мастер Винду…

— Скайуокер? — Мейс в ту же секунду оказался рядом. — Что случилось? Ты ранен?

С отчаянной силой Анакин вцепился в руку магистра, оперся на нее, чтобы выпрямиться.

— Оби-Ван…— едва слышно проговорил он. — Мне нужно поговорить с Оби-Ваном!..

— Кеноби сейчас на Утапау, он уничтожил генерала Гривуса. Мы собираемся к канцлеру, хотим передать ему новости и убедиться, что он уйдет, как обещал…

— Уйдет… уйдет…— горько пробормотал Скайоукер. — Вы понятия не имеете…

— Анакин! Что случилось?

— Послушайте… вы должны выслушать меня…— у Скайуокера подкосились ноги.

Мейс обнял молодого джедая за плечи и подвел к ближайшему креслу.

— Вам нельзя… прошу вас, мастер Винду, дайте слово, пообещайте, что это будет арест, пообещайте, что не причините ему вреда…

— Скайуокер… Анакин! Постарайся ответить. На тебя кто-то напал? Ты ранен? Ты должен сказать мне, что произошло!

Юноша закрыл лицо руками, качнулся вперед.

Оставалось одно. Мейс oбратился к своему дару видеть то, что от других скрыто.

То, что он обнаружил, заставило похолодеть кровь.

Перепутанных силовых нитей — паутины, опутывавшей Анакина, Кеноби и Палпатина, — больше не было, их стянуло узлом с силой, способной разорвать планету. У Анакина Скайуокера больше не было уязвимой точки. Он и был ею.

Уязвимой точкой.

От него зависело все.

Вообще все.

Медленно, осторожно нащупывая слова, как будто обезвреживал бомбу неизвестного типа, способную разнести в клочья вселенную, Мейс произнес:

— Анакин, посмотри на меня. Скайуокер поднял голову.

— Ты ранен? Тебе нужна…

Мейс нахмурился. Глаза Анакина покраснели, лицо словно опухло. Винду долго не мог понять, ответит ли ему молодой джедай и может ли он вообще ответить. Скайуокер, казалось, боролся с чем-то внутри себя, как будто пытался удержать чудовище, разрывающее ему грудь в поисках выхода.

Но у Великой силы не существует никаких «как будто». В ее матрице Мейс ясно видел чудовище внутри Анакина Скайуокера, настоящего зверя, слишком живого, поедающего изнутри.

Страх.

Вот, что ранило Анакина. Вот, от чего он дрожал, запинался и не мог выдержать. Черный страх запустил свои щупальца в сердце юного рыцаря и убивал его.

В конце концов, спустя, кажется, вечность Анакин открыл налитые кровью глаза.

— Мастер Винду…— медленно произнес он, и каждое слово обдирало до крови. — У меня… дурные новости.

Мейс уставился на него.

— Дурные новости? — тупо переспросил он. Какие же новости могут заставить джедая силы Анакина Скайуокера едва не терять сознание? Какие могут быть новости, из-за которых Анакин больше напоминает выгоревшую звезду?

А затем Анакин произнес шесть незамысловатых и простых слов, объясняющих многое.

* * *

И это мгновение все определило для Мейса Винду.

Ни бесчисленные победы в битвах и ни бессчетные сражения, которых удалось избежать благодаря дипломатии. Ни могучий разум или таланты в направлении Силы, ни умение владеть мечом. Ни преданность Ордену или Республике, которым он служил.

Вот это.

Здесь.

Сейчас.

Потому что у Мейса Винду тоже имелась привязанность. У него имелась тайная страсть.

Мейс Винду любил Республику.

Многие его ученики цитировали его слова своим подопечным: «Джедаи не сражаются ради мира. Это всего лишь девиз, столь же неверный и сбивающий с толку, как и все остальные девизы. Джедаи сражаются за цивилизацию, так как только цивилизация создает мир и покой».

Для Мейса Винду всю его жизнь, как и в жизни джедаев, что существовали тысячу лет, истинная цивилизация носила единственное истинное имя: Республика.

Он посвятил жизнь служению своей любви. Во имя любви он забирал жизни других и терял жизни невинных. Он видел, как тех, кто ему не безразличен, калечат, убивают или — что еще хуже — ломают страхом настолько, что у них оставался единственный ответ — навести еще больший страх на других.

И из-за этой любви здесь и сейчас шесть слов Анакина Скайуокера раздробили Мейсу сердце, сожгли осколки и развеяли пепел по ветру.

Палпатин и есть Сидиус. Канцлер — ситх.

Он не расслышал толком слов, истинное их значение с трудом помещалось в голове.

Они означали, что все, что он делает, все, что делают с ним…

Все, к чему стремился Орден и из-за чего страдал…

Все, что довелось пережить всей Галактике, годы страданий и смерти, гибели целых планет…

Все напрасно.

Потому что все это было — ради спасения Республики.

Все сделано.