Фантастика 2025-62 - Ринат Искандэрович Мусин

Мгновенно, из ничего. Лодка просто перестала вдруг слушаться весла и начала вращаться вокруг своей оси, с каждой секундой увеличивая скорость.

— Забавно! — оценил я. — Такого мне ещё не показывали. На вестибулярку проверяете, что ли? В космос отправлять собираетесь?

Ответа ожидаемо не дождался. Лодку начало затягивать в водоворот.

— Раздолбаете чужой инвентарь — прибью, — пригрозил я. — Хотя и так прибью, конечно…

Полёт! Я взмыл вверх. Первым делом посмотрел вперёд. Ага! Вон тот тёмный горб вдалеке, должно быть, и есть камень. С высоты его уже видно. А значит, осталось немного.

Лодка, как и ожидал, вращаться перестала сразу, как только я взлетел. Как дети, ей-богу…

Того, кто создал водоворот, я пока не видел. Но я сюда не к нему и пришёл. У меня тут другие задачи. Мороз!

От лодки потянулась вперёд ледяная дорожка. Неширокая, едва ли с полметра, но мне много и не надо, небось, не рифтингом заниматься собрался. Я спланировал на дорожку и побежал — замораживая воду перед собой и дальше, по мере продвижения.

— С-стой, охотник!

Они показались в воде с двух сторон от меня, по три с каждой.

— С-стой! Куда ты⁈ Это наши владения!

— Ну и владейте на здоровье, я не претендую. По крайней мере, пока.

— Что тебе нуж-жно? Куда ты бежишь?

— Ничего не нужно. Просто на пробежку вышел. Тренируюсь, ультрамарафон бежать собрался. Париж — Даккар, слыхали?

Я давно заметил, что делать два дела одновременно твари не умеют. Могут либо преследовать жертву, либо думать. Даже у высокоуровневых с этим не очень, что уж говорить о русалках. От меня отстали — видимо, переваривали полученную информацию. Я приободрился — камень был виден уже хорошо. Поднажал.

И тут ледяная дорожка передо мной встала на дыбы. Лёд взломали изнутри. Из воды показался водяной.

— Врёш-шь! — рявкнул он. — Тебе что-то нуж-жно!

Гений, блин. Самый умный водяной на районе.

— Вру.

Полёт!

Я взлетел и вмазал по водяному Костомолкой сверху. Ух, и крепкая же тварь! Не сдох. Хотя на вид молодой. Тот, с которым я бился в Смоленске, выглядел более матёрым.

Из реки вдруг забили два высоких фонтана. Водные струи обхватили мои ноги и дёрнули вниз.

Меч! Струи я отсёк, но при этом полетел в воду. За мгновение до того, как упасть, успел заморозить небольшую площадку, по ней и прокатился. Тут же вскочил на ноги.

Водяной собирал себя в кучу после Костомолки. А на меня бросились русалки в количестве шести штук.

— Да ну, девочки, — скривился я. — Вшестером — на Боярина? Вы серьёзно?

Оказалось, что вполне. Русалки шипели от ярости, как рыбы на сковородке. В следующую секунду на моём горле должны были сомкнуться синюшные пальцы, но прокачанный Костомолкой меч почему-то оказался быстрее. Он рассёк воздух, одним ударом снеся с плеч две русалочьи головы.

Ещё одной русалке достался Удар. К трём оставшимся я повернулся, кастуя Костомолку. И снёс бы их — всех трёх одним ударом, но тут мне самому в спину как будто ядро прилетело. Водяной оклемался и сообразил снаряд из подручных средств — воды.

Удар мой прокачанный Доспех выдержал, но меня швырнуло на лёд, протащило по нему — недалеко, ледяная дорожка быстро закончилась, — и я оказался в воде.

Такое себе. Купаться сегодня не планировал. Да и вода уже нифига не парное молоко. Полёт! Я взмыл из воды вверх.

Чего ожидал от меня водяной, не знаю. Но явно не этого. Водоворот, который изобразил в том месте, где я только что находился, пропал без толку. А я, не теряя времени, качнул в физический меч Красного Петуха. Опустил его вертикально вниз и рухнул на водяного.

Меч раскроил череп водяного пополам, почти до плеч. Мне на ноги плеснула зелёная дрянь, в грудь ударила молния. Восемнадцать родий. И тринадцать собрал с русалок. Неплохо. А где, кстати, оставшиеся три?

Я оглянулся, но увидел только плеснувшие по воде хвосты. Лишившись предводителя, твари поспешили свалить. Туда им и дорога… Да чтоб тебя! Вода залила мне сапоги. Обломок льдины, на котором стоял, пошёл под воду.

Мороз! Подо мной образовалась новая льдина, толстая и крепкая. Я посмотрел на туши. Время терять не хотелось. Жаль, терминатора со мной нет! Хотя, если вспомнить опыт Александра Невского на Чудском озере — хорошо, что нет. Искал бы его сейчас на дне… Надо подкинуть инженеру мысль, пусть водоплавающую модель сделает. А пока придётся самому возиться. Я запалил туши, вернулся за лодкой — которую вморозил в лёд. Обещал же Глебу, что верну.

Мороз! Теперь ледяная дорожка протянулась до самого камня. Воде я больше не доверял. Мало ли, вдруг родня прискачет, за своих заступаться. А тут уже недалеко, добегу. Лёгкую лодку я потащил по льду за собой, как санки.

На камне сидела птица. Большая. Примерно с пингвина. Но на этом сходство заканчивалось. У птицы не было ни крыльев, ни чего-то их заменяющего — рук или ног, например. Зато у неё были длинный хвост и лицо. Человеческое. Женское.

— Здравствуй, добрый молодец, — проворковала птица.

Таким сладким голосом, что на работу в телефонные интим-услуги взяли бы без собеседования.

— Привет. Это ты, что ли, бесхозные пни раздаёшь?

На женском лице отразилось изумление.

— Здравствуй, добрый молодец, — тем же чарующим голосом повторила она.

— У-у-у. На бота нарвался, надо же.

Я подошёл ближе, собираясь осмотреть камень. Птица нервно забила хвостом.

— Ты что, меня не узнал⁈

— А что, должен был?

— Конечно! Узнать и упасть замертво!

— Ну, блин. Сорян. Посиди ещё, может, кто-то менее устойчивый нарисуется.

— Я — птица-гамаюн!

— Здорово. И чё?

— Я предскажу тебе смерть, и ты умрёшь!

— Хм-м. Видишь ли, какая штука. Умрут рано или поздно вообще все. Жизненный цикл, круговорот в природе — слыхала? Это случится и со мной, и с кем угодно в любом случае, совершенно независимо от тебя.

— Ты должен был напугаться предсказания и умереть, — заныла птица.

— Бр-р-р. Погоди, фигня какая-то. Ты скажешь, что я умру, и я от этого умру?

— Ну да! Я же вещая птица, я вижу твою смерть!

— А если ты увидишь, что я умру в восемьдесят шесть лет от ожирения, на собственном таитянском острове,