В дивизионе - Алексей Дягилев

разрыв позади слева заставил действовать на автомате. Поэтому ждать, когда немец споловинит «вилку», я не стал, отдал команду и спуртанул с высокого старта. Пятьсот метров не та дистанция, чтобы на ней сдохнуть, но это если бежать по парку, в спортивном костюмчике и в кроссовках, а когда на тебе тяжёлые сапоги, полный обвес, оружие и затрофеенные боеприпасы, каждый метр превращается в километр, а килограмм в пуд. Сил хватило только на то, чтобы запрыгнуть в траншею и заползти в подбрустверную нишу. Отдышался и пришёл в себя я только через несколько минут. Под несмолкаемый грохот канонады. Видать фриц-корректировщик не ожидал, что мы так быстро бегаем, поэтому не успевал буквально на считанные секунды. Не знаю почему, только кусты от разрывов вставали за нашими спинами и под залп батареи мы не попали ни разу. Зато сейчас злобный ганс решил оторваться. Ню-ню, флаг в руки и барабан на шею. Дырку ему от бублика по всей морде лица. Зря что ли мы две недели в земле ковырялись. Так что восьмисантиметровые мины нам не страшны. Фатально только прямое попадание в стрелковую ячейку, а это возможно опять же во время боя, когда боец находится в ней, во время артиллерийского обстрела все ныкаются по «лисьим норам».

Истратив очередной вагон боеприпасов, фрицы угомонились, так что выбираюсь из ниши и отправляюсь командовать, тем более конкуренты нарисовались старше меня по званию, которые могут подчинить себе остатки моего гарнизона. Хотя можно их и послать, пехота мне не указ, у меня свой командир с кубарями в петлицах есть, могу укрыться за его широкой спиной, только для этого нужно его убедить в своей правоте. План у меня вчерне созрел, не зря же я на горку лазил, так что озвучу его младшему лейтенанту Корбуту, и пусть он своей головой думает. Но собраться на военный совет и послушать предложения пехотных командиров стоит. Подкинуть свой хитрый план спасения тоже. Вдруг примут. А нет, значит нам с махрой не по пути…

Мой план не приняли. Не потому что он был слишком плох и нереализуем, но не умеют тут ещё думать нестандартно, да и немцы внесли свои коррективы. И теперь два неполных взвода, которые остались от батальона, укрылись в овраге, готовясь к прорыву на соединение с седьмой ротой. Эвакуировать всех раненых не удалось, долго чухались, или фрицы быстро опомнились. До Фёдоровки 2-й проскочили только мои, сразу после провалившейся немецкой атаки. Отошедшие с высоты сперва пережидали артиллерийский обстрел по деревне, а потом стало уже поздно. Гансы очухались, уже основательно обосновавшись в Балке Копани и взяв под прицел пулемётов единственную тропу из нашего лога до населённого пункта. Свою полковушку защитники опорного пункта успели заныкать на северной окраине, поэтому пулемёты подавить было нечем, зато фрицы имели возможность бороться с нашими станкачами, стреляя с закрытых позиций как из больших гаубиц, так и из батальонных миномётов. Не дай бог подтянут свои колотушки, тогда нам совсем грустно станет. Хотя седьмой роте ещё повезло, миномёты до них не достают, только гаубицы, но это ненадолго. Займут фрицы высотку, переставят свои самовары поближе и достанут, а нам станет ещё неуютней.

Отход первого бата с высоты противник заметил, но возможно принял его за эвакуацию раненых. Поэтому последний штурм немцы затеяли не сразу и начали его только после очередного артналёта, во время которого подобрались как можно ближе к передним траншеям опорного пункта. Оставшиеся на высоте добровольцы свой солдатский долг выполнили до конца, сымитировав ожесточённое сопротивление батальона. Хотя бойцы дрались до последнего, выполняя поставленную задачу. Так что на сюрприз фрицы всё-таки нарвались. Противопехотные мины, установленные в паре десятков метров от передовых окопов, ополовинили ряды атакующих. Так что это стало последней каплей, переломившей хребет верблюду. Заняв высоту шутцы обиделись и всё-таки нажаловались панцерманам.

Танки двинули на нас с тыла, со стороны Дмитро-Даровки, намереваясь проутюжить и закатать в землю. Немного, всего пара штук, скорее всего из тех, которые удалось по-быстрому отремонтировать или это резерв командира танкового батальона. Я со своим отделением обосновался в опорном пункте, наша цель — прикрыть батальон со стороны захваченной высоты 169,3 и заманить атакующих фрицев. Пехоты следом за танками наступает немного, взвод, полтора, но для моего отделения, вооружённого в основном винтовками и карабинами, этого хватит. Так что открываем беспорядочный огонь с пятисот метров, по смотровым щелям танков, а также пытаясь отсечь от них пехоту. Действуем как написано в боевом уставе, приготовив противотанковые гранаты. Каждому бойцу я строго настрого приказал, менять позицию после двух-трёх выстрелов, и постепенно откатываться к первой траншее. Благо стрелковых ячеек нарыто достаточно, а частая смена огневых точек не даст противнику пристреляться и создаст иллюзию присутствия больших сил. Что нам и нужно, авось фрицы испугаются и отвернут. Хотя отвернуть они должны в любом случае, так как перед ними глубокий овраг, и его нужно будет объехать. А вот на северный край этого оврага выдвинулись бронебойщики, все, кто остался в живых. Приказ у них один. Подпустить танки как можно ближе и уничтожить.

Заманивать противника, находясь под огнём танковых пушек и пулемётов, так себе развлечение. Но нам пока везёт. Жертв нет, но разрушений добавилось. «Тройки», вооружённые короткими пятисантиметровыми пушками, от пехоты не отрываются, едут неспеша, периодически останавливаясь и плюясь снарядами. Осколочные гранаты срывают бруствер, а иногда рвутся прямо в траншее. Как я и предполагал, бронегансы решили объехать овраг и свернули вправо, не доходя до него каких-то сто метров. Ну и бронебойщики не сплоховали, тем более у них ещё остались специальные патроны БС-41. Вот пэтээровцы и насверлили дырок в боковой броне «троек», стараясь попасть в уязвимые места танков. Попали. Всё-таки четыре ружья против двух панцеров — это неплохой бонус. И 30-мм броня со ста метров пробивалась специальными пулями с сердечником из карбида вольфрама. Но если бы фрицы пустили свою пехоту вперёд, а танки использовали как самоходную артиллерию, нам бы не поздоровилось. Особенно при наступлении роты будущих панцергренадеров. Отбиться-то бы отбились (наверное), но многих наверняка бы не досчитались. Да и гансы бы с захваченной высоты наверняка двинули, видя успех танкистов. Но после того, как танки остановились и задымили, желания у них поубавилось. А когда мы расхерачили из пулемётов целый взвод, то и совсем пропало.

На очередном военном совете приходится материться до хрипоты, отстаивая свою точку зрения и вдалбливая её в головы непонятливых. Испытав эйфорию от удачного уничтожения двух танков, многие горячие головы снова решили