Зигзаги судьбы - Эльхан Аскеров

– Тогда все было организовано и упорядоченно. Как это принято у воспитанных людей. А сейчас вы устроили просто какой-то бандитский налет. Вон, даже посетители заведения уже стали на вас коситься, – кивнул Егор в сторону мрачно поглядывавших в их сторону отцов семейств. – Люди сидят, разговаривают, отдыхают, а вы встали посреди заведения, словно столбы, да еще и смеете чего-то требовать. Увольте. В подобном положении я разговаривать не стану.

Словно специально, в кофейню начали заходить еще репортеры и тут же направлялись к уже стоящим. В конечном итоге, у стола и вправду собралось человек пятнадцать пишущей братии. Все посетители, оставив свои беседы, дружно уставились на эту картину, явно ожидая чего-то интересного. Егор, делая вид, что его это совершенно не касается, вернулся к питию кофе.

– Хорошо. Если мы извинимся перед вашими спутницами и рассядемся, вы поговорите с нами? – подумав, выдвинул заводила новое условие.

– Вам не просто придется сесть, а еще и сделать заказ. Это кофейня, господа, а не общественный сквер, – ехидно усмехнулся парень. – И ради ваших хотелок никто не станет терпеть убытков.

– Вы правы, – чуть поморщившись, кивнул заводила. – Рассаживаемся, господа. Рассаживаемся. Официант, кофе, – скомандовал он, усаживаясь за соседний столик.

Выждав, когда все репортеры усядутся и получат напиток, Егор глянул на заводилу и выразительно выгнул бровь. Вздохнув, тот поднялся и, снова подойдя к столу, произнес, вежливо поклонившись:

– Сударыни, я от лица всех собравшихся приношу вам свои искренние извинения за нашу несдержанность. Покорнейше прошу простить.

– Мы не в обиде, господа. Это было даже занятно, – с королевским достоинством произнесла Елена, чуть улыбнувшись.

– И так, господа, о чем вы хотели говорить? – уточнил Егор, промокая губы салфеткой.

– Как случилось, что столь молодой человек дрался на дуэли с настоящим мастером клинка и сумел победить? – тут же последовал вопрос. – Ведь вы слишком юны для подобных эскапад. Уж простите, – первым задал вопрос заводила.

– Изначально вызов был брошен не мне, а моему дяде. Но помня, что он много лет, будучи занят по службе, оружия в руки не брал, я был просто вынужден вмешаться. А что до победы, так мне просто повезло. Тот господин, которого выставили против меня, и вправду являлся мастером клинка, но его оружие – это шпага. А вот с саблей он обращался гораздо хуже. Отсюда и моя победа.

– Вы уверены? – усомнился репортер. – Клинок, он и есть клинок. И для мастера, не думаю, что имеется большая разница в том, как именно он выглядит.

– А вот тут вы сильно ошибаетесь. Шпага предназначена для нанесения колющих ран, тогда как сабля – для рубки. Отсюда и разность во всем, начиная от хвата и заканчивая приемами. Впрочем, вы можете прояснить этот вопрос в какой-нибудь школе.

– А с чего вообще все началось? Кто кого оскорбил? – раздался новый вопрос.

– Признаться, я толком этого не понял. Люди, пришедшие бросить вызов, что-то толковали о моих делах и каком-то вмешательстве, но ничего прямо так и не сказали. Думаю, тут все дело в том, что происходит у дяди по службе.

* * *

Эта говорильня продлилась почти полтора часа. Слушали парня внимательно, хотя вопросы задавали всякие. В том числе и весьма каверзные. Дотянулись даже до истории с убийством наемника. Но тут Егор с ходу ушел в глухой отказ. Я не я и корова не моя. Сидевшие в кофейне обыватели, увлеклись этой пресс-конференций настолько, что в помещении стояла почти полная тишина, нарушаемая только иногда тихим позвякиванием чашек о блюдца.

Убедившись, что вопросы у репортеров закончились, Егор окинул всех собравшихся задумчивым взглядом и, хмыкнув про себя, громко добавил:

– Господа. На будущее я прошу вас запомнить. Подобного налета прошу не повторять.

– Любая новость хороша, пока она нова, – ехидно усмехнулся заводила этой братии.

– Согласен, но не стоит забывать, что и я могу просто отказаться говорить с вами, – усмехнулся парень. – Как уже было сказано, ваши хотелки – это только ваши проблемы. Я готов разговаривать, но на вполне понятных, простых, а главное, приемлемых условиях. И подобной эскапады более не потерплю.

– Не боитесь, что мы можем написать и не самое приятное о вас? – вдруг разозлился заводила.

– Да плевать мне с высокого минарета, что вы там накарябаете, – прошипел Егор в ответ. – Увижу ложь про себя, по судам затаскаю. Окажется слово против слова, но репутацию и жизнь испорчу. Память у меня добрая, и я всегда вспомню, что я отвечал на тот или иной вопрос. Я не ищу ссоры, господа, но предпочитаю играть по правилам, с которыми будут согласны все. Надеюсь, меня все услышали и поняли.

– Вы так уверены, что нам придется встречаться еще раз? – озадачился заводила.

– Жизнь, сударь, штука долгая и странная. Никогда не знаешь, что случится завтра, – ехидно усмехнулся парень, чуть пожав плечами.

Удивленно переглянувшись, репортеры начали подниматься и, вежливо прощаясь, покидать заведение. Усевшись на свое место, Егор устало покрутил головой, разминая шею, и, вздохнув, негромко произнес:

– Прошу меня извинить, дамы, но, если бы я не начал с ними говорить, в покое они бы вас не оставили.

– Я это уже поняла, – задумчиво кивнула Елена, окидывая его непонятным взглядом. – Скажите, Егор Матвеевич, а кто вас учил выступать перед большой аудиторией?

– В курс философии, что мне преподавали, входило и искусство риторики, – отмахнулся парень, поднимая руку, чтобы подозвать официанта.

– Уже уходите? – тихо спросила Наталья так, что сразу становилось понятно, она этого не хочет.

– Нет. В горле пересохло. Хочу заказать себе еще кофе по-турецки и воды побольше, – качнул Егор головой.

– А вы никогда не задумывались о карьере политика? – неожиданно спросила Елена, и Егор чуть со стула не свалился от такого вопроса.

– Вот уж кем я точно не желаю быть, так это политиком, – решительно открестился он.

– И почему же? – удивилась женщина.

– Политика – это умение обниматься с врагами, – ответил парень поговоркой.

– Это во внешней политике. Но ведь есть еще и внутренняя, – не унималась Елена.

– Та же клоака, только за забором, – фыркнул Егор. – Нет, это не для меня. С самого детства меня готовили к службе в армии. Так что, можно сказать, что я почти солдат. Но никак не политик.

– А разве офицер в больших чинах не должен быть немножко политиком? – тут же поддела его женщина.

– Большие чины это не про меня. Уж поверьте, не имея титула, подняться выше полковника мне бы не светило, – презрительно усмехнулся Егор. – Вон, дядюшку моего взять. Сколько лет уж верой и правдой империи служит, а по Табели о рангах всего лишь