"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 - Дмитрий Валентинович Янковский

* * *

Реакторный зал встретил жаром. Не тем, что обжигает — тем, что заставляет кожу зудеть, будто под ней копится ток. Воздух дрожал. Где-то глубоко подо мной что-то гудело — низко, неумолимо, словно сама станция сдерживала кашель, стиснув зубы.

Я шел по металлическому полу, вперед, туда, где практически в центре зала, над крышкой реактора стояла знакомая, слегка ссутулившаяся фигура.

И больше здесь никого не было. Что ж. Ожидаемо.

— Явился?

Морозов даже не повернулся ко мне, будто знал, кто зашел.

Ну, да, кому его еще здесь ждать?

— Как видишь.

Я пожал плечами, останавливаясь в нескольких метрах от него. Морозов кивнул и задумчиво уставился вниз. Туда, где сложная мозаика из защитных элементов образовывала крышку реактора, скрывая его под собой.

— И о чем ты хотел поговорить? — нарушив молчание, спросил я.

Со стороны это, наверное, действительно смотрелось, как встреча старых друзей. Давно не виделись, вроде поговорить и охота, а о чем — ни один не знает.

Вот только это было не так.

— Что там насчет твоего варианта? — поинтересовался я.

Практически уже зная ответ. Голос прозвучал глухо — как ни странно. Зал вокруг будто не только впитывал излишки энергии реактора, но и съедал даже звук.

— Ты сам и есть этот вариант.

Морозов повернулся. Лицо — осунувшееся, кожа серовато-бледная, как у мертвого. Глаза впалые. Знакомый человек — и одновременно нет. Кажется, осталась только внешняя оболочка, внутри которой все умерло, и голос только подтверждал это: глухой, тусклый, безжизненный.

— Я знал, что ты придешь. Без оружия, без охраны, весь из себя такой праведник и мученик. За любимый город, за своих людей…. Ты всегда был таким. Предсказуемым. — Морозов прошел пару шагов вперед. Неспешно, как будто все происходящее было затянувшейся репетицией. — Вот только ты пришел слишком поздно для моральных дискуссий.

Я прищурился.

— Ты действительно собираешься устроить катастрофу?

— Нет, — усмехнулся он. — Я уже ее устроил. Системы охлаждения отключены. Резервная цепь — сожжена. А дальше… Даже если тебе удастся выйти из этого зала — город будет уже не спасти. Я отберу у тебя все, что ты любишь точно так же, как ты отобрал это у меня.

— И что же я у тебя отобрал? — Я тоже сделал несколько шагов. Так, чтобы снова оказаться напротив того, кого когда-то давно считал своим другом. — Власть? Ведь ты любил только ее. Даже сын для тебя был лишь инструментом для достижения цели. Ты и взбесился не потому, что я убил Матвея. Признайся самому себе — ты не смог вынести, что я отобрал у тебя последнюю надежду на трон.

— Не смей даже называть его имя своим поганым ртом! — неожиданно рявкнул Морозов. — Ты… Ты недостоин даже его мизинца!

Лицо напротив перекосило гримасой, глаза сверкнули, и я качнул головой. Время разговоров безнадежно ушло: Морозов окончательно слетел с катушек. А о чем говорить с безумцем, который из одной только запоздалой и бесполезной мести готов подставить под удар семь миллионов человек.

Правильно. Не о чем.

— Какая экспрессия! — усмехнулся я. — В общем, раз ты меня сюда позвал не варианты обсуждать, то давай, пожалуй, на этом и закончим. Я же вижу, что ты просто хочешь умереть. А я не могу отказать в таком желании старому другу.

— Я уже мертв. С тех пор как ты убил моего сына. — Тон ровный. Не крик. Ни грана ярости. — Все остальное — агония. Куски спектакля, в котором даже аплодировать никто не станет. Я просто хотел, чтобы ты был рядом, когда опустится занавес.

Пол под ногами мелко дрожал. Тонко, почти незаметно — как при первом движении вагона метро, когда чувствуешь не стук колес, а его предчувствие. Реактор где-то внизу еще работал. Я слышал его как живое существо — и, что хуже, чувствовал, как его мерное дыхание сбивается.

Морозов все еще стоял напротив. Пятна на кителе, чуть трясущаяся рука, не то от ярости, не то от истощения. Щеки ввалились, в глазах — ни фанатизма, ни сомнений. Пустота. Старик не рассчитывал победить меня в драке — но все еще надеялся продержаться достаточно, чтобы забрать меня на тот свет — прямо в полыхающий атомный ад.

Он больше не пытался говорить. Слова закончились. Все.

Остались только мы двое.

Я активировал Саблю за миг до удара.

Морозов действовал молниеносно: плеть — яркая, длинная и гибкая, как кнут — сорвалась с его руки и метнулась ко мне атакующей змеей. Я отмахнулся, шагнул в сторону, слыша, как от удара где-то за спиной со стоном гнется металл. Старик снова рубанул Плетью, я принял ее на свой Щит, ушел в сторону и вложился в Молот.

Тележка с инструментами за спиной Морозова с грохотом улетела в стену, но сам он сумел уйти от удара и метнул в меня пучок Звездочек. Они пошли веером: горячие, жгучие, как раскаленные шипы. Щит! Сработал почти на инстинкте — купол энергии ловил заряд за зарядом, пока я сокращал дистанцию.

Мы встретились Сабля в Саблю, удар в удар. Я отбил элемент, отвел в сторону, пытаясь дотянуться до горла, и в этот момент Морозов ударил огнем. Не элементом, чистой Силой. Волна смертоносного жара едва не сбила меня с ног, в лицо будто плеснули раскаленным битумом. Мой Щит прогнулся, и я, зашипев от боли, рухнул на пол.

Надо мной тут же взметнулась Плеть, я откатился в сторону, чувствуя, как элемент режет металл в считанных милиметрах от меня, сгруппировался и взвился на ноги, вкладывая все силы в урда — самый обычный апперкот. Мой кулак с хрустом врезался в нижнюю челюсть Морозова, старика аж приподняло над полом, и он со всего маху тяжело упал на спину.

Молодость — пусть и вторая — все же победила. Я встал, и уже без особой спешки шагнул к поверженному врагу.

— Ты хотел разделить участь сына — и я дарю тебе такую возможность, — глухо проговорил я.

Левой рукой я схватил старика за волосы, а правой снова активировал Саблю. В последний момент я увидел в его глазах что-то похожее на удовлетворение — а потом все кончилось.

Сабля описала полукруг и врезалась под дряблый подбородок. Чисто. Без крови. Без крика.

Все закончилось.

Я погасил элемент, и выдохнул. В ушах билась тишина. И, кажется, сейчас она была гораздо