"Фантастика 2025-115". Компиляция. Книги 1-27 - Дмитрий Валентинович Янковский

Корнилова положили в углу на штабеле досок. Вокруг него копошились фельдшеры. Один держал фонарь, другой хрипло командовал:

— Шину — не ту, эту! Крепче держи, что ты, как девочка⁈

— Площадь поражения — процентов тридцать, — выдохнул второй. — Надо в стационар. Сейчас же.

— Какой к лешему стационар? Он сейчас от болевого шока откинется! Обезболивай! Да где целитель, мать его за…

Я смотрел. Не вмешивался.

Камбулат сидел у стены. Спиной к бетонной кладке, руки на коленях. Бронежилет в трёх местах пробит, шея в копоти, волосы с одной стороны обожжены… Глаза смотрят в одну точку — туда, где минут сорок назад остались три гардемарина из его взвода.

И даже вытащить тела пока вариантов не было…

Жан-Франсуа стоял в стороне. Курил. С такой яростью, словно хотел сжечь дотла не табак с папиросной бумагой, а себя самого. Его пальцы дрожали, а зрачки были расширены так, что я уже почти не видел радужки. Еще в бытность свою курсантом Поплавским он не отказывал себе в алкоголе.

Но с сигаретой, кажется, я его видел впервые.

Жан-Франсуа произнес только одну фразу, глядя в пол:

— Их оттуда не выковырять.

Я кивнул. Это было очевидно. Уже не важно, как именно Морозов сумел добиться всего этого, кто ему помогал и откуда он набрал столько сильных Одаренных… Сейчас имел значение только его ультиматум. И то, что время, отпущенное на размышления, заканчивалось.

Впрочем, учитывая почерк… Я вполне мог предположить, кто надоумил мстительного старика на это мероприятие. Был у меня один знакомый, которому покоя не давали атомные электростанции. И сильных Одаренных у его господина наверняк имелось в избытке — включая тех, кто потерял под Ростовом детей или внуков.

Эх, дон Диего… Если выяснится, что из этой истории снова торчат твои уши — больше ты так легко не отделаешься. Слово офицера!

Позади меня негромкий разговор перешел на повышенные тона. Несколько офицеров, нагнувшись над схемой, о чем-то препирались. И, кажется, градус диалога постепенно нарастал. Я вздохнул и подошел к схеме.

— О чем спорим, господа?

— А я говорю, что у нас только один вариант! — Грузный полковник, кажется, даже не обратил на меня внимания. — Ударим высокоточным оружием — и дело с концом! Все лучше, чем биться лбом об их оборону!

— Нет, — сказал я.

Негромко, но веско. Так, что все замолчали и обратили на меня внимание.

Майор не отступил. Он вытянулся, как на построении.

— Прошу прощения, ваша светлость, но обстановку вы видели сами. Мы теряем людей. Они готовы. Они нас ждут. Времени — нет. Я не предлагаю ковровую бомбардировку, конечно. Но тактический ракетный удар по внутреннему периметру станции…

— Вы… — Я сделал шаг вперед, — Вы предлагаете ударить по ядерному объекту. Который находится в семидесяти километрах от центра столицы. Где проживают, на минуточку, семь миллионов человек…

— Но…

— Вы понимаете, что будет, если что-то пойдет не так? — процедил я, — Могу рассказать, господин полковник: через несколько часов, если мы последуем вашему плану, один-единственный вдох в столице может стоить человеку жизни. Через несколько дней на улице будут умирать собаки, не доходя до миски. Через несколько месяцев женщины — те, кого мы успеем эвакуировать — начнут рожать уродов. А карты губернии придется перерисовывать с учетом границ зоны отчуждения — лет этак на пятьдесят. Вы этого хотите?

— Я… хотел сказать, что мы готовы обсудить все последствия… — замялся полковник.

— Спасибо, — отрезал я. — Обсудили.

Майор побледнел и ретировался. А я развернулся, отошел в сторону и прижался лбом к холодной стене.

Думай, генерал, думай! Безвыходных ситуаций не бывает! А значит…

И в этот момент у меня в кармане что-то завибрировало.

Я даже не сразу понял, что означает это ритмичное жужжание. Достал телефон, посмотрел на экран.

Номер неизвестен. Интересно, кому это я сейчас мог понадобиться?

Хотя вариантов, если подумать не так уж и много. Точнее — всего один.

Я принял вызов.

— Ну что, наигрался? — спросил голос на том конце.

Хриплый. Надтреснутый. Без надрыва — просто усталость. И чуть-чуть злорадства. Капля, ровно столько, чтобы заскрипело на зубах.

— Ты ведь знал, что не выйдет, — продолжил Морозов. — И все равно полез. Стареешь, Володя. Раньше ты не был таким предсказуемым.

Я молчал. Молчали и все вокруг. Даже раненые, кажется, перестали стонать. Голос Морозова, звучащий в динамике, отчетливо разносился по всему штабу.

— Знаешь, почему ты не выиграл? — продолжил он. — Потому что все еще веришь, что можно выиграть честно. Штурмом. Ротами. Нахрапом. Как будто на дворе снова восьмидесятые, и против тебя — растерянная охрана Зимнего, а не люди, которым нечего терять.

— Ты, значит, из таких? — тихо спросил я.

— Я — человек, который все уже потерял, — Морозов мрачно усмехнулся. — Но могу кое-что вернуть. Для себя. Для Империи, если уж на то пошло. А ты… ты опять играешь в рыцаря. Только вот латы твои ржавые, а конь давно подох.

Я сжал телефон в руке так, что захрустел пластик.

— В общем, слушай меня, Володя, — продолжил Морозов. — У тебя есть два варианта. Первый — ты уводишь отсюда своих стойких оловянных солдатиков и делаешь все, как я сказал в сообщении, которое тебе передали. Буквально. Без лишней шумихи, без прессы, не привлекая внимания — насколько это вообще возможно после твоих выкрутасов. Получаешь гарантии, и мы расходимся, не пожимая рук.

Морозов смолк. За спиной у него что-то щелкнуло — может, замок, может, затвор.

— А второй?

— А второй вариант — это не телефонный разговор. Но я готов обсудить его с тобой. Лично. Приходишь сам, один, без игрушек, без прикрытия… И мы с тобой поговорим, как старые-добрые друзья.

Я стиснул зубы. Да уж, друзья, ага.

— А если я откажусь? — спросил я.

Уже без надежды, только чтобы протянуть время. Выиграть хоть несколько секунд в надежде, что умница Корф прямо сейчас разрабатывает у себя в голове очередной гениальный план, способный повернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов. И спасти — если не всех нас, то хотя бы город на той стороне залива.

— А если ты откажешься… — Морозов сделал театральную паузу. — Как я уже говорил, мне терять нечего. Я не блефую. Еще одна попытка штурма —