Пробуждение Силы. Том II - Евгений Астахов

не может мне ничего передать. Дело в том, что после падения основной ветви клана Алой Сакуры его предок запечатал родовые техники на крови. Парень и рад бы поделиться ими, но я просто не смогу ими воспользоваться. Жаль, ведь среди них немало древесных техник, а это не его родная стихия.

Лучник даже расстраивается, когда это вскрывается.

— Не печалься, — хлопаю его по плечу, как младшего брата. — Все великие адепты когда-то делали первые шаги на своём Пути. Они тоже начинали его с чужих техник, придуманных неизвестными людьми. Поэтому давай мы с тобой будем стремиться достичь такого уровня, чтобы самостоятельно создавать техники, не надеясь на чужие подачки.

— Думаешь, это возможно? — с надеждой смотрит на меня спутник.

— Всё возможно, и мои слова скажут гораздо меньше, чем сад Кровавой Сакуры, — веско напоминаю я. — Разве не это подтверждение возможностей истинных практиков? Пусть мы с тобой уже и на этапе Журавля, но это все ещё первые шаги. Что скрывается дальше, можем только догадываться.

Приободренный Текору собирает немного вещей на продажу: шкуры, кое-какое оружие и вяленое мясо, запасов, которого у него полно. Всё это не вызовет подозрений, если мы повстречаем кого-то из местных представителей закона. Если же наткнёмся на остатки Алой Сакуры, большинство из них ждёт та же участь, что и их господина.

За пределами леса начинаются чудеса. В ближайшей деревушке уже появились солдаты из столицы провинции. Однако, в отличие от людей Алой Сакуры, никаких бесчинств они не творят. Наоборот их интересует, не являемся ли мы слугами Альрика.

Пусть их действия и выглядят достаточно показушно, но они явно пытаются замести следы творящегося здесь долгие годы безумия. Смысла покрывать подобное уже нет. Одно дело красивые иероглифы в книгах учёта, говорящие что всё отлично, а другое… Со смертью Альрика любые грехи можно повесить на него, а наместник наоборот выступит героем, раскрывшим страшные преступления.

Если же какой-нибудь из пытливых столичных бюрократов вдруг решит проверить сам, как поживают люди вблизи легендарного Леса Кровавой Сакуры, голова наместника слетит быстрее, чем тот успеет открыть рот. И моей заслуги в этом уже не будет. Такие скользкие люди любят копать ямы другим, но очень часто сами же в них и попадают.

Бессмысленное и бесчеловечное убийство крестьян, как бы это не звучало потребительски, является попросту переводом человеческих ресурсов. Уж кому, как ни чинушам это знать.

Наместник провинции далеко не дурак, раз в своём возрасте всё ещё занимает столь высокий пост. Не говоря уже о том, что он даже происходит не из очень знатного клана.

Доказать это не могу, но полагаю, что клан Алой Сакуры был ему нужен в первую очередь из-за мифической вишни. Для чего конкретно, мне не очень понятно, раз старик сам даже не практик, да и в его почтенном возрасте ступать на Путь весьма сомнительная затея. Культивация и так сокращается жизнь, а в его случае может попросту её оборвать.

Сейчас всё же главное, что давление на жителей территорий клана Алой Сакуры снижается. В центральном городе их земель — Фэняне, где я прикончил Валькора, так вообще вместо очередного клана во главе встаёт городской совет.

Вместе с Текору мы путешествуем по разным поселениям, принадлежавшим Алой Сакуре и везде находим улучшения. Где-то больше, где-то меньше, в нескольких приходится обагрить руки кровью, добивая остатки проклятого клана.

Посланники наместника не до всюду добрались, да и вряд ли доберутся. Одно дело хотя бы крупная деревня на два-три десятка домов, а другое — две или три халупы посреди бескрайней степи.

Текору злится, так что мне приходится его успокаивать. Он уже жалеет, что Сакура освободила его от обязательств предков.

— Тебе никто не мешает помогать им просто так, — я напоминаю очевидное.

Однако парень так долго просидел в лесу, что не может понять очевидного. Увы, всех не спасёшь и не защитишь. Люди должны уметь за себя постоять. Уж так устроен наш мир.

— Тогда я на некоторое время останусь здесь, — решает Текору, когда мы возвращаемся в деревушку старейшины Хвэя. — И присмотрю за жителями. Проверим, как долго продлится благодать наместника. Если это всего лишь ширма… Я лично своими руками нашпигую его стрелами!

Деревню Хвея уже покинули посторонние, так что меня встречают, как героя. Когда они узнают, кто такой Текору, сначала встречают его в с откровенной злостью. Ведь это ещё один душегуб — член клана Алой Сакуры. Однако история парня и его семьи быстро смягчает их сердца. Я рассказываю всё, как было, и неуловимо смещаю всё внимание жителей на него.

Мне хочется ещё побыть здесь вместе с этими людьми. Разделить их радость и спокойствие, обретённое впервые за долгие годы под гнётом Алой Сакуры. Желаю провести больше времени, рассказывая сельской детворе о встреченных чудесах, но такие минуты возвращают меня в далёкое прошлое. Там, где я дома, а вокруг мать, отец и любимая сестрёнка.

Колесо судьбы и не собирается останавливаться. Оно не способно крутится назад. Тянет меня всё дальше вперёд, напоминая о цели. Стать сильнее. Новой ступени Журавля всё ещё недостаточно, чтобы вернуть сестру.

Тень, чуть не лишившая меня жизни, всё ещё превосходит мои возможности. Я чувствую это без малейших сомнений. Однако наша пропасть сокращается. Скоро я приду за тобой, ублюдок, и заставлю держать ответ!..

Прощаемся прямо у ворот. Вся деревня выходит меня провожать. Радостные крики повеселевших людей сливаются в дружный хор. В нём звонко звучат детские голоса.

Первым подходит Хвэй и произносит, заглядывая мне в глаза:

— Сынок, я до конца не верил, что ты справишься с Альриком… Ведь о нём столько слухов ходило! Выходит, ты и сам адепт хоть куда.

— Я всего лишь поступил так, как подсказывала совесть. В этом нет ничего такого.

— Ещё как есть, сынок. Буду рассказывать всем встреченным, что свела меня однажды судьба с практиком, который не забыл, что вышел из народа… О том, как он спас нас от смерти и вернул свободу.

— Скажи ещё, что он пользовался успехом у женщин, прекрасно пел и готовил невероятную рисовую лапшу.

Старик посмеивается.

— Как скажешь, — тепло улыбается Хвэй. — Ступай с мирой, и пусть Путь будет к тебе благосклонен.

— Прощай, отец.

Крепко обнимаю Текору на прощанье.

— Стань сильнее! — напутствую я. — И мы ещё встретимся. Только не засиживайся здесь. Мир слишком большой, чтобы не увидеть всех его чудес.