Барон из МЧС – 4 - Игорь Лахов

«Мозг! Отключись! Дай подохнуть спокойно!» — захлёбываясь в мысленном крике, умолял я со слезами на глазах.

Кажется, начал раздирать свои вены ногтями, пытаясь хоть так выплеснуть боль наружу. Но облегчить страдания не получилось.

Предел всё же настал. К какой-то момент я просто перестал что-либо чувствовать. Нет ни боли, ни этой грёбаной пещеры. Ничего нет, даже меня самого. Лишь только бескрайний туман, частью которого является тот, кто был когда-то Горюновым.

Холодное равнодушие без каких-либо намёков на эмоции гонит туман. Постепенно капли его превращаются в снежинки. Но мне нет до этого никакого дела. Внезапно снежинки попадают в солнечный луч и тают. Я снова туман, но уже не такой густой. Впереди свет. Нет. Это не свет, а огненный вал, прожигающий меня насквозь. Хорошо, что не больно… Нет! Больно! Очень!

— А-А-А!!! — ору и открываю глаза, снова очутившись в проклятой пещере.

Рядом со мной кричат Вера и Галя. И ещё я слышу, вернее, чувствую, что там, за толстой каменной стеной, мои ромалы и вся группа Чёрта тоже заходятся в истошном крике. Нужно подняться и всех отсюда вытащить! Нужно! Нужно. Нужно… Нуж…

Кажется, я вырубился. Точнее, вырубился я раньше, а теперь снова пришёл в себя. Лежу на мягкой траве и пялюсь в надоевшее гоблинское небо. И ничего не болит. Хочу повернуть голову и осмотреться, его сил даже на подобное геройство не хватает.

— Даня, не шевелись. Скоро отпустит, — нависает надо мной говорящая голова Чаха. — Всё хорошо. У нас получилось, раз живы.

Пытаюсь объяснить, что ничего хорошего, раз меня парализовало. Только губы не разлепить. Но наумб понял мои претензии и без слов.

— Я тоже так валялся. Но мой организм быстрее усваивает энергию, поэтому и очухался быстрее. И Галя с Верой тоже скоро придут в себя, и остальные ребята. Я знаю это! Не надеюсь, что будет, а знаю. Но вот честно: если бы мне самому предложили ещё хоть раз пройти через подобное, то даже ради сохранения рода и великих мировых целей ни за что б не согласился. Извини, что и вас втянул. Ну опять реально выхода не было.

— Суу-к-а-а… — наконец-то, слегка справившись со своей немощью, протянул я, выдавая основную информацию, которую хотел донести до свинорыла.

— Отлично! — ничуть не обиделся Чах, расплывшись в улыбке. — Видишь! Речь уже восстанавливается! Да мы ещё на вашей с Веркой свадьбе потанцуем!

— Падла грёбаная, — уже более отчётливо обозначил я отношение к такому гостю на свадьбе. — Удавлю.

— Эт потом. Вот, попей!

Вижу перед своим лицом огромный сосуд. Наумб начинает лить воду, а я, рефлекторно открывая рот, пытаюсь поймать живительную струю. И сразу так хорошо становится! Как никогда в жизни! Ни в этой, ни в той! Живая вода! Настоящая живая вода!

Откуда-то взялись силы аккуратно сесть и внимательно осмотреться. Маленькая полянка и чахлый лесок, окружённый высокими каменными стенами гор. Неподалёку аккуратными рядами лежат мои товарищи и Вера. На «четырёх костях» добираюсь до них и прислушиваюсь к каждому. Дышат! Все живы!

То ли от радости, то ли время пришло, но почувствовал, что могу подняться. Посмотрел на Чаха. Тот осторожничает и не приближается ко мне.

— Это не потому, что боюсь, — поняв всё по моему кровожадному взгляду, объяснил наумб. — Просто тебе резких движений пока лучше не делать. Ведь обязательно же захочешь до моего нежного пятачка добраться. Так?

— Уже хочу. Иди, падла, сюда!

— Ну, не горячись. Данила! Я ведь рисковал не меньше вашего!

— Иди сюда, говорю!

— Ладно, — поник Чах. — Видимо, карма у меня моя такая… Заслужил.

После этих слов он реально подлетел и, зажмурившись, вытянул свою морду вперёд.

— Надо, значит, надо… Не тяни, Данилушка…

Отчего-то бить по такой хорошей цели расхотелось. Больше не обращая внимание на наумба, я подошёл к Вере и взял её за руку. Досталось девочке. Впрочем, остальные тоже не из санатория, судя по внешнему виду. Внезапно лицо девушки из пепельно-серого резко превратилось в румяное. Вера открыла глаза и непонимающе уставилась на меня. Вижу, что пока ни двигаться, ни говорить не может.

— Чах! Воды!

Свинорыл быстро исполнил приказ, и я аккуратно напоил любимую.

— Су-ка-аа… — повторила она мои первые после пробуждения слова, гневно уставившись на наумба.

Как только появилась возможность подняться с моей помощью, Вера замахнулась, чтобы вмазать Чаху, который решил, что его всё равно побьют, поэтому нет смысла зря уставать, уворачиваясь от неминуемой кары. Но удар не получился. От резкого движения Веру повело, и она осела обратно на землю.

— А я говорил, что пока не стоит сильно дёргаться, — глубокомысленно изрёк Чах. — О! Галюнчик просыпается. Интересно, какое первое слово она скажет?

Слово оказалось то же самое. И не одно. Ведьма дождалась, пока губы начнут её полностью слушаться, а потом выдала тираду минуты на две. Правда, встав на ноги, бить наумба не стала, заявив, что этот утырок недостоин славного кулака майора спасателей.

К вечеру очнулись все наши. Разведя небольшой костерок, устроили небольшую сходку, на которой я объяснил случившееся.

— То есть, — зло проговорил Чёрт, — Чах использовал нас, стараясь прибрать к рукам могущество предков. Но сам всё сожрать не смог, поэтому использовал людей, как дополнительную тару для энергии. Создал цепь из резервуаров, где сам являлся цистерной. Ты, Ведьма и Невеста — банками, а все остальные — пробирками?

— Именно, — кивнул я. — Причём использовал нас до последнего момента втёмную, так как ему, видите ли, нужно было для правильного вливания энергии определённое психологическое состояние «основной тары».

Узнав, что опять всему виной Чах, народ вначале хотел устроить расправу над гадёнышем, но после жарких дебатов пришёл к выводу, что больше он не член нашего отряда и внимания не достоин.

Сам Чах, нахохлившись, сидел на одном из каменных выступов и в разговоры не вступал.

— И что делать дальше будем, господа хорошие? — спросил я у группы.

— Как это: что? — удивился Морячок. — Домой пробираться.

— Не всё так просто. Вернее, выход в нашу Реальность найдём. Но вот был у меня один интересный разговор с императором… Вера, кстати, тоже на нём присутствовала. Так вот, император затеял этот рейд не просто ради прикола. Была интересная фраза, что у нас может