Данные удалены. Том 1 - Hydra Dominatus

чтобы получить желаемый эффект. Что же касается поведения… то как уже говорилось, личность я весьма многогранная и непостоянная. Как и за жизнь свою успел побыть и худшим в мире маргиналом, так и лучшим в мире аристократом. Потому да… на время я сменил одну маску на другую.

Костюм мой был испачкан и помят, причёска растрепалась, сам я выглядел как типичное быдло, интересы которого ограничиваются бутылкой пива и… и я ни о чём не жалел, потому что ни родился ещё тот, кто в праве других судить, а значит все недовольные могли дружно собраться и нахер пойти.

— Да-да, именно нахер. Пошли они все нахер, Кайман. Хочешь начать новую жизнь? Что тебе мешает? Что тебе мешает покинуть эту каирскую дыру? — продолжал спрашивать я, после чего и вовсе взял лежащую на столике пачку сигарет и закурил с помощью зажигалки, также принадлежавшей Кайману.

— А куда? Куда вот мне сваливать? — Кайман казался невероятно уставшим и разбитым, словно живой мертвец загнанный в угол.

— Куда ТЫ хочешь свалить? — спросил я, выдыхая дым самых дешёвых каирских сигарет, и указывая пальцем на Каймана.

— Ну-у-у… — тот задумался, подпёр щёку кулаком, стряхивая пепел в пепельницу. — Не знаю даже…

— Всё ты знаешь, давай, скажи прямо! Без вот этой вот херни про то, что ты можешь или не можешь. Куда, ты, хочешь, свалить? — делая акцент на каждом словом спрашивал я.

— Там где похолоднее. Канаду какую-нибудь может? Или Норвегию?

Как же жалок был человек, что загнан жизнью в рамки, когда даже о своих желаниях толком не получается открыто говорить. Каждый день из каждый помойной дыры звучали одни и те же слова о том, что это тебе не позволено, для этого ты не рождён, у тебя нет и не будет таланта, ты слишком нищий, не можешь, не можешь, не можешь… это не просто угнетало, это вызывало гнев, ведь убивало в человек то, чем ему стоило бы гордится.

— Что тебе мешает это сделать?

— Что-что! Денег у меня, бляха, нет! Я нищий ублюдок без образования, чёртов алкаш с нулевой финансовой грамотностью! Не получается у меня ничего! — в сердцах воскликнул Кайман, после чего окончательно поник. — Работаю наизнос, а толку? Такие как я заменяются без особого труда, а значит и платить мне будут столько, сколько на аренду комнаты да жратвы хватит. Как, сука, раб… отпуск на неделю у моря уже роскошь…

— Голову мне не дури, Кайман, — подвинувшись, я облокотился и наклонился вперёд. — Сколько?

— Что "сколько"?

— Сколько тебе денег надо?

— Денег?

— Смотри, — я достал из внутреннего кармана заранее сделанную карту. — Это карта…

— Да я вижу, что не сова. И чё?

— Заткнись и слушай. Это карта, тут… не знаю, тысяч тридцать вечнозелёных. Я тебе её даю, но только с одним условием… чёрт, — я закрыл глаза, понимая что изрядно плыву, после чего протерев второй рукой веки, продолжил. — С дохера условиями… короче, молчи и слушай дальше.

Тридцать тысяч долларов, хватит на билет в Норвегию или Канаду, хватит на репетитора языка, хватит на курортный отель, хватит на отдых в течение месяца. Сумма действительно большая, которую можно потратить и на… квартиру? На много что можно потратить.

— Но ты едешь в эту твою Канаду или куда там. На отдых. На месяц. И твоя задача отдыхать на протяжении месяца. Делать то, что ты захочешь. Хочешь там… по борделям шляйся, если они там есть. Хочешь пропей. Мне насрать, Кайман, мне срать даже больше чем этому L.S., или этой, или какого оно там пола. А затем… затем, спустя месяц, ты садишься и думаешь. Думаешь чё будешь делать дальше. Ты понял меня?

— Нахера?

— Что "нахера"?

— Тебе это зачем? — Кайман уже знал, что я довольно богатый, потому не стал удивляться подобному, ведь знал, что я тот ещё самодур, но пустословлю редко.

— А тебя это волновать не должно. Ну как, мы договорились?

— П-ф-ф, ещё бы, — усмехнулся Кайман, после чего я положил на центр стола карточку.

— Ладно, я уже всё, пора идти. Пойду спать. Билеты бери на завтра. Прямо сейчас возьмёшь, как я уйду.

— Надо ещё это обсудить с…

— Кайман, ты ни с кем и ничего обсуждать не должен. Ты берёшь и едешь, то есть летишь. Всё. Лидеру я сам всё объясню, не ссы, — и хлопнув его по плечу, я накинул свой испачканный пиджак, после чего покинул квартирку на пятнадцать квадратных метров.

Знаете, есть такие люди, которые утверждают, что всё зависит от восприятия. Мол, если ты жалуешься на то место, где живёшь, то проблема в тебе. Что даже в самом плохом месте можно найти что-то хорошее. И вот я спускался по лестничной площадке, старался не вдыхать вонь зассоного подъезда, не смотреть на обшарпанные стены, не слушать крика и плача, что раздавался вместе с грохотом пьяного угара очередного нажравшегося мужа, после чего вылетел наружу и сразу же встал в лужу, благо хоть не мочи.

Дороги на выходе уже не было давно, она была раздолблана в хлам за тридцать лет, на протяжении которых ни дом, ни эта улица не видела ухода. Напротив стоял ещё один такой же мрачный дом, там прямо у подъезда сидел наркоман. Была парковая зона, но ни одного деревья. Забор сдали на металл, роль горки для детей играла просто песчаная насыпь, которую насыпали мимо песочницы, хот дети тут всё равно не играли из-за уровня преступности.

Взгляну на небо, но даже оно затянуто дымом алкогольного завода буквально через двадцать метров, где покупался дешёвый алкоголь сразу с конвейера. Звёзд не видно, дышать тяжело и… даже тут действительно можно было найти что-то позитивное.

— Хвала высшим силам, что я тут не живу, — произнёс я, после чего пошёл прочь из этого района.

На самом деле все эти разговоры про позитив, они зачастую звучат из уст тех, кто в таких местах не бывал и уж тем более не жил. Сидят в своих дорогих квартирах, не знали никогда голода и сна на холоде, думают что все примерно живут также и надо радоваться тому, что имеешь. Но реальность была такова, что значительная часть людей жила в таких условиях, где вовсе неспроста уровень самоубийств зашкаливает.

— Привет, погуляешь со мной? — раздался детский голос, обращённый ко мне.

— Да, конечно, — не раздумывая согласился я, после чего пошёл в сторону набережной уже не в одиночестве.

Кайман был… человеком. Каким? Уж точно не плохим, хотя и хорошим назвать его тяжело. Он был одним из тех, кто просто родился