Диверсанты - Алексей Дягилев

приходилось лавировать как Труффальдино между чекистами и партийцами, что мне особо не нравилось. И те и эти могут подставить в любой момент и разменять наш отряд на свои амбиции или игры. Да и действовать нам осталось всего месяца два. Когда облетят листья с деревьев, в «зелёнке» уже не спрячешься, немцы могут заметить с любого самолёта, даже случайно. Ещё больше будет проблем с маскировкой, когда выпадет снег, и тут даже глубокие балки не спасут от обнаружения и преследования. Тем более в ближних тылах мы уже хорошенько отметились, наш отряд усиленно ищут, придётся рейдовать глубже в тылы противника. Соответственно всё дальше и дальше от основной базы, а это дополнительные проблемы. И если с продуктами и боеприпасами ещё как-то можно выкрутиться за счёт трофеев, — то что делать с ранеными? Так что на будущее лучше перекантоваться к армейцам. Хотя загадывать на войне не желательно. Все планы могут накрыться в любой момент.

Экипироваться как на боевой выход я не стал. Вооружился только штатным наганом, записанном в моём удостоверении. Надел «офицерскую» форму, прицепив на френч все свои боевые награды и нашивки за ранения (всё-таки по одёжке встречают). В планшет положил документы Фогеля, листы с первичным допросом, имеющие отношение к расположению войск противника, кое-какие документы, ну и трофейную карту, с нанесёнными на ней отметками размещения частей и артбатарей немцев, которые засекли наши разведчики. Штаб 60-й армии находился неподалёку от нашей базы, так что поехал я на бричке, только с Сашко «за рулём» и пленным немцем, которому на всякий случай связали руки, чтобы не удумал чего странного, например убежать.

Напрямки до села Чертовицкое было всего пять километров, по дороге на километр больше, так что доехали быстро. Но на месте выяснилось, что в самом селе разместились только тыловые службы, а штаб армии перебазировался в лес южнее села. Проехав по лесной дороге около версты от южной окраины, останавливаемся. Так как проезд перегорожен самодельным шлагбаумом, возле которого лениво прохаживается часовой. Ага, значит мы почти что у цели, раз дорогу в лесу перегородили. Второй караульщик сидит под навесом возле обочины, ну и ручной пулемёт в окопе я тоже приметил. Хреновастенько здесь с маскировкой. Хотя, может основные силы где-нибудь получше зашкерились. Всё-таки штаб армии охраняют, не хухры-мухры. Останавливаемся метрах в десяти от шлагбаума, я спрыгиваю с возка и, приказав Сашко сторожить пленного унтера, иду к часовому.

— Стой. Кто идёт? — наводит на меня ствол винтовки бдительный часовой.

— Сержант государственной безопасности — Доможиров. Старшего поста вызывай. — Останавливаюсь я в пяти шагах от караульщика.

— Пропуск⁈ — Требует он.

— Не знаю я вашего пропуска. Старшего вызови, товарищ красноармеец. — Отвечаю я.

— Стой! Стрелять буду! — Продолжает, согласно устава, тупить часовой.

— Я и так стою. Начальника караула сюда позови! — повышаю я голос.

Неожиданно, из кустов слева от меня, появляются трое бойцов и подходят ко мне. Впереди командир с двумя треугольниками в петлицах, по бокам от него автоматчики с ППШ.

— Сержант Брусенцов. — Представляется старший наряда. — Ваши документы? — протягивает он левую руку.

— Сержант государственной безопасности — Доможиров. — В ответ козыряю я, и достаю из левого кармана гимнастёрки своё удостоверение.

— С какой целью вы здесь находитесь, товарищ сержант госбезопасности? — Спрашивает Брусенцов, внимательно изучив мои документы.

— У меня приказ — доставить взятого «языка» в штаб армии. — Отвечаю я.

— Могу я взглянуть? — смотрит на меня сержант.

— Да. — Достаю я из правого кармана листок бумаги с печатью управления НКВД.

— Где пленный? — прочитав текст, спрашивает Брусенцов.

— Под охраной в повозке, где ему ещё быть.

— Могу я удостовериться? — отдаёт он мне документы и показывает рукой в направлении нашего тарантаса.

— Да не вопрос. — Иду я впереди войскового наряда.

— Здоровый, гад. — Присвистнул сержант, увидав ряху носатого унтера.

— А то. Так меня кто-нибудь проводит до штаба? — Проявляю я нетерпение.

— Да, конечно. Ефрейтор Соболев, красноармеец Кузин — сопроводите товарища сержанта госбезопасности к начальнику караула, пускай там разбираются. — Приказывает сержант своим бойцам.

— Есть, сопроводить товарища из госбезопасности к начкару. — Отвечает Соболев.

— Сашко, укрой повозку в лесу и дождись меня. — Отдаю я распоряжение пареньку, ссадив немца с возка.

Дальше идём небольшой колонной по лесной тропке, впереди ефрейтор, следом за ним я конвоирую пленного, с тыла нас «прикрывает» Кузин. Возле землянки караульного помещения ситуация почти повторилась, только начкар ещё внимательнее изучал мои документы. После чего предложил сам доставить пленного в штаб.

— Вообще-то у меня приказ, товарищ лейтенант. А если пленный от вас убежит? Или вы его пристрелите при попытке к бегству? Кто будет за это отвечать? — Озадачил я начальника караула. — Так что доложите по инстанции и дайте сопровождающего до штаба армии.

— Хорошо, подождите немного, я сейчас свяжусь с дежурным по штабу. — Спустился в землянку лейтенант Хомич.

— Закуривайте, бойцы. — Открываю я свой портсигар и угощаю сопровождающих «Беломором».

— А вы сами курить не будете, товарищ сержант госбезопасности? — вытащив папироску, заминает гильзу ефрейтор.

— Я пока воздержусь, чтобы унтер чего странного не удумал. — Кивнул я на немца, сидящего на кортах с руками за головой.

— Тогда и мы тоже не будем. — Строго взглянув на напарника, спрятал Соболев папиросу за бортик пилотки.

— Это правильно. А то начкар запалит, накажет. — Подмигнул я бойцу.

— Лейтенант может. — Вздохнул Кузин, ныкая свою беломорину.

— Видать нелегко вам «язык» достался, раз вы им так дорожите, товарищ сержант госбезопасности? — спросил Соболев.

— Троих потеряли. — Не стал я вдаваться в подробности.

— Знакомо. — Вздохнул ефрейтор, задумавшись о чём-то своём, но краем глаза контролируя немца.

— А ты что из разведки, товарищ ефрейтор. — Поинтересовался я.

— Полгода в разведроте дивизии воевал, пока не ранило. После госпиталя сюда вот определили, до полного выздоровления. — Инстинктивно погладил он плечо правой руки.

— Кузин, возвращайся на пост. Соболев, со мной в штаб. Пойдёмте, товарищ сержант госбезопасности. — Прервал нашу беседу лейтенант Хомич и пошёл впереди, по одной из тропинок в восточном направлении.

Подняв немца, конвоирую его следом, Соболев замыкает. По лесу разносится стук топоров, а также слышно как пилят и валят деревья. Раздаются команды и предупреждающие окрики. Видимо