Аколит Хозяйки Забвения - Георгий Георгиевич Смородинский

— И что делать? — подойдя, я оглядел гладкую поверхность жертвенника и с сомнением посмотрел на пластину в руке? — Послать её на хер? Или, если говоришь, что я не умру…

— Нет, мы поступим хитрее, — не дав развить мысль, произнёс невидимый собеседник. — Когда вопрос исчезнет, положишь на алтарь ладонь и будешь держать её так, пока все не закончится. Немного поболит, но за тупость надо платить.

— А сгусток-то потом класть? — уточнил я и положив пластину на алтарь. — Или только руку?

— Ты дурак, что ли? — раздраженно выдохнул собеседник. — Конечно, его нужно класть! В нем все крысы и зарыты! Светлая думает, что обманула тебя, но на её хитрую жопу есть толстая сучковатая ветка.

«Какие все-таки интересные у меня в голове голоса», — думал я, наблюдая за пластиной. Весело, да… Только самому мне было совсем не смешно. Просто не понимал, как эта ситуация может разрешиться в позитивном ключе.

Валькирия, как я понял, решила вытащить максимальный профит из сложившейся ситуации. И рыбку съесть и сесть на это самое, как говорят в народе. Она хочет услышать ответ и одновременно уничтожить алтарь в храме Врага. А то, что при этом погибнет какой-то там хаосит — так кто этих уродов считает. М-да… Но эта сука и правда красиво меня развела — тут не поспоришь. Прикинулась доброй тетенькой и даже клятву принесла, которую не нарушит. Все рассчитала, но с рыбкой ей по ходу обломится. Там только вторая часть поговорки, да и то не в той форме, как было заказано. С добавлением сучков, как сказал мой невидимый благодетель.

Да, я могу ему, конечно, не верить, но руку на алтарь мне никто класть же не запрещал? Выполню все, что от меня требуется и по итогу что-то получится. Возможно, куда-то перенесусь — подальше от этого храма? Просто не знаю, при каких еще раскладах можно сохранить жизнь? Разве только если вернется хозяйка этого храма? Вернется и на радостях накормит меня черничным вареньем, ага… После того, как я попытался уничтожить алтарь.

С Хельгой тоже все ясно. Мой приговор утвержден и обжалованию не подлежит.Если я переживу этот шабаш, меня просто добьют. Не потому ли эта светлая сука взяла с собой пятерых рыцарей? Самой ей убивать меня не с руки, но сейчас тут и без нее хватает желающих. Рыжий с бородатым как раз в этой пятерке. Эти двое прирежут меня с большим удовольствием.

В бою против пяти рыцарей в доспехах у меня нет даже призрачных шансов. В наручах, с мечом и щитом много не навоюешь. У них, к слову, тоже есть щиты, и тоже, скорее всего, непростые. Тут ведь не аниме и не компьютерная игра, но невидимый благодетель уверен в своих словах. Сказал потерпеть — но это я запросто. За тупость и правда нужно платить.

Все это пронеслось в голове за мгновение. Я уже хотел спросить, чего, собственно, ожидать, когда пластина исчезла, и времени на вопросы уже не осталось.

Мысленно настроившись, накрыл ладонью гладкую поверхность алтаря в том месте, где только что находился вопрос. Рядом положил сгусток эфира и стал ждать ответной реакции.

По всему выходило, что «шайба», в понятных материях, является чем вроде вируса, а белые точки на ней намекают, что Хаос будет уничтожаться каким-то заклинанием Света. Не знаю как, но последовательность процесса понятна. Алтарь распознал меня как продвинутого пользователя, получил вопрос, потребовал плату и, принимая её, раскрылся. Что будет дальше — пока не понятно, но скучать, чувствую, не придется. Нужно только дождаться.

Ждал я меньше минуты, когда сгусток наконец начал медленно таять, как кусок масла на раскаленной сковороде. В воздухе распространился запах жженого сахара, и в храме эхом прозвучали слова:

— Ты один из тех, кто может его найти. Поторопись! Время уходит…

Говорила женщина. Глубоким, приятным голосом, но по спине от этих слов почему-то пробежали мурашки. Одновременно с этим пришло осознание. Слова мертвого демона слышали все, а я по итогу оказался как-то впутан в историю с этим кинжалом! Представляю, что чувствует сейчас эта крылатая сука. Она же послала на смерть того, кто мог найти артефакт.

— Вот же дерьмо!

Подтверждая мои мысли за спиной с досадой выругалась валькирия, а уже в следующий миг зал содрогнулся от яростного рёва. Шайба растаяла на алтаре, включилось заклинание уничтожения, и Сила Астрид это почувствовала.

Если кто-то слышал, как ревет лев, то можно смело умножить это на тысячу. Стены храма словно превратились в динамики. Чудовищный звук прозвучал со всех сторон, вмазал по ушам и практически выключил слух.

Одновременно с этим из алтаря вырвались прозрачные щупальца и, обвив меня, попытались задушить. Длинные и вполне материальные, как у немаленького спрута. Они опутали меня по ногам и груди, но голос в голове не соврал. Эти щупальца, по ощущениям, были сделаны из поролона и не нанесли мне никакого вреда.

— Руку не убирай! — легок на помине напомнил невидимый благодетель и язвительно сообщил: — Сейчас начнется веселье.

— Быстрее бы уже, — ответил я и, обернувшись, посмотрел на валькирию.

Она ведь уже, наверное, поняла, что что-то пошло не так, и непонятно как на это отреагирует. Впрочем, заморачивался я зря. Всем находящимся в храме было явно не до меня.

Валькирия с ученицей стояли со скрещенными перед грудью руками так, словно со стороны алтаря дул ураган. Двое рыцарей лежали на полу и пытались подняться, трое других закрывались щитами.

Рёв все так же бил по ушам и мозгам, щупальца продолжали меня обвивать, но особого дискомфорта я не испытывал. Остальным прилетало сильнее.

Стоило мне об этом подумать, как начался ад. Мой, персональный…

В груди разорвалась плазменная граната, и оттуда к алтарю по руке потекла жидкая лава. По крайней мере, ощущалось оно именно так. Одновременно с этим дико заломило суставы, ноги подкосились, и стало ясно, что стоять не получится. Понимая, что связь разрывать нельзя, я напрягся и, кое-как оттолкнувшись ногами, упал на алтарь. Так и лежал, держа ладонь прижатой и мысленно матеря все голоса в голове.

Орать не мог: воздух в легких горел, и непонятно, как вообще получалось дышать. Сознание почему-то меня не оставило, хотя болевого шока хватило бы на пять человек. Этот тип, требуя терпеть, наверное, знал, что все будет так.