Жемчуг богов - Сергей Станиславович Юрьев

Пришлось возвращаться. Уже в сумерках миновали вершину, а когда начался спуск, платочек, сохранивший некоторые остатки былой белизны, как семафор, возник на их пути, нанизанный на острый сучок. Бакс угрожающе застонал, но сил идти еще куда-то не было ни у него, ни у остальных.

Уже совсем стемнело, когда послышался отдаленный рокот вертолета. Савел тут же вылил в костер все запасы питьевой воды из пластмассовой канистры, которой их предусмотрительно снабдили ватахи. Теперь можно было отойти в сторону метров на двести, и поминай, как звали, но никто не сделал попытки скрыться. Даже доктору, которая всем своим видом демонстрировала спокойствие и равнодушие к происходящему, не хотелось оставаться наедине с джунглями. И постепенно всем, кроме Бакса, становилось все равно, куда именно они выйдут, и что будет потом.

— Советник Бакс, по-моему, вы слишком нервничаете и в результате не отдаете себе отчета в некоторых своих действиях. — Голос Лолы в темноте прозвучал буднично, как будто она сидела не на бревне посреди диких джунглей, а в своем кабинете, и перед ней был не тип с пистолетом, а пациент, нуждающийся в помощи психоаналитика.

— Отчет, говоришь… — Савел все еще топтался там, где был костер. — Будет тебе отчет, когда до места доберемся. Там тебе все припомнят, крыса.

— Однако, совершенно очевидно, что костер вы погасили уже после того, как вертолет пролетел. Если бы они нас хотели обнаружить…

— Доктор, пусть он делает, что хочет. Воду жалко, конечно, но здесь полно синего папоротника, если его корней пожевать, то и пить не захочется. А можно до ручья сбегать, когда поднимались, мы ручей проходили, я запомнил, под дорогу течет, отсюда треть мили, не больше. — Тика поднялся с бревна. — Савел, ну давай Зеро костер разожжет, а я пока за водой сбегаю, все равно они уже улетели, да и кто нас тут искать будет, там у них такое творится, что всем на нас наплевать.

— Помолчи. — Бакс сделал паузу, видимо, прислушиваясь, не верещит ли где-то двигатель. — Делайте что хотите, только чтобы все на виду…

Тика тихонько хихикнул, имея в виду, что в такой темноте быть на виду весьма затруднительно, протянул Зеро зажигалку, схватил опустевшую канистру и, жужжа тусклым фонариком-"жучком", пошел по воду.

Савел никак не отреагировал на его отбытие, и это было вполне понятно — Тика из всей компании интересовал его меньше всех, и потеря бывшего коллеги никак не отразилась бы на решении той сверхзадачи, которая намертво застряла где-то в подкорке головного мозга. Ему вдруг захотелось одиночества, хотя бы на несколько минут, только бы никто не мельтешил перед глазами и не утруждал его слух дурацкими речами о здравом смысле и прочих пережитках приземленного сознания. Рядом лежали древние руины, и его вдруг потянуло туда, где найдется холодный камень, к которому можно приложить разгоряченную голову.

— Доктор, вы можете мне объяснить, что с ним твориться? — Зеро запалил мелкие прутики и ломал ветки с сухого дерева, на котором, по-прежнему с безучастным видом, сидела старушка Лола. — Он настолько на себя не похож…

— А вы, дженти Зеро, тоже были на себя совершенно не похожи, когда пытались проколоть его бамбуковой палкой? — Лола даже не посмотрела на него. — Время идет, люди меняются.

— Не бамбуковой, а костяной, — поправил ее Зеро. — Послушайте… Нас здесь четверо при одном пистолете, и если бы этот пистолет был у меня, это лично вам, доктор, сильно облегчило бы жизнь.

— Союзников ищете… По-моему, Тика — куда более естественная кандидатура.

— Тика и в обычной обстановке всегда себе на уме, и с тех пор, как мы оказались у ватахов, он что-то скрывает. Не знаю, почему, но я в этом уверен. Улыбается как-то загадочно.

— А я, значит, ничего не скрываю…

— Я ничего не скрываю. Мне скрывать нечего.

Лола усмехнулась, и в этот момент костер как раз разгорелся, осветив ее лицо, казавшееся восковой маской.

— Хорошо, Зеро… Мне, конечно, нужен союзник, и в этой роли вы меня устраиваете больше, чем все остальные вместе взятые… Значит, о советнике Баксе: он был направлен в пещеру, как вы уже знаете, и перед этим подвергся психо-кодированию. Первый уровень — непосредственно задание, второй, более глубокий — нацеленность на безусловное выполнение приказа. То, что произошло потом, вызвало стресс, который снял кодирование первого уровня, но второй остался в неприкосновенности. И как раз в этот момент он получил новое задание от какой-то вооруженной особы, которая, неизвестно как, оказалась там же. И теперь любое сомнение в том, что он сможет меня доставить в указанное место, вызывает у него такой душевный дискомфорт, что у него начинает развиваться паранойя, а два солнца, которые мы сегодня видели, могут процесс ускорить. Кстати, когда они появились, в первый момент я задумалась, а не поставить ли мне себе самой какой-нибудь диагноз. — Она внимательно, насколько это позволял свет еще не разгоревшегося костра, следила за выражением лица собеседника, и оно говорило о его абсолютной бесхитростности, что само по себе вызывало подозрения… — А теперь встречный вопрос: что вы искали в пещере?

— Я — ничего, — честно ответил Зеро.

— Хорошо… Спросим по другому: какого черта там понадобилось Департаменту, и на кой ему понадобились вы?

— А вы разве не знаете… — удивился Зеро, но, заметив, как стремительно тает интерес Лолы к этому разговору, поспешил ответить: — Тартаррин. Туда собирались выбрасывать отработанный тартаррин в промышленных масштабах. А я должен был разрекламировать эту идею в глазах мировой общественности. Я думал, вы знаете.

— В такие подробности меня никто не посвящал. У вас своя работа, у меня — своя. У Бакса вон — тоже работа. — Она посмотрела туда, где меж руинами покачивалась тень советника. — А теперь, раз уж мы союзники, давайте делиться впечатлениями, пока время есть.

— О чем?

— О том, что сегодня стряслось. Уверяю вас, два солнца на небе — это не коллективный бред и не массовая галлюцинация, уж я-то в этом кое-что понимаю. Итак?

Итак… Не было у Зеро иллюзий насчет того, что нашел он в лице старушки верного товарища и надежного союзника. Человек, способный на элементарные человеческие чувства, не смог бы заниматься тем, что творила доктор Гобит, выполняя служебные обязанности, хотя, сам-то он чем лучше…

— У меня есть соображения, доктор Гобит… — Зеро бросил в костер еще несколько веток. — Но они, боюсь, покажутся вам абсолютно нелепыми.

— Я внимательно слушаю. — В ее голосе прозвучали нотки нетерпения.

— Похоже, мы случайно открыли дверь — то ли в иное измерение, то ли в преисподнюю, то ли еще куда-то. — Зеро не отличался большой впечатлительностью, но когда он произнес вслух то, о чем и думать боялся, по спине пробежал холодок. — И оттуда вылезло нечто, которому никакой закон не писан, в том числе закон природы. Не для него писаны и физические формулы — он не от мира сего и может творить все, что заблагорассудится. А то, что мы никак не можем пробиться на северо-запад, тоже объяснимо… Мир защищается от вторжения, мир отгородился от пришельца. И мы попали с ним в одну мышеловку.