"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

Бренда обеими руками обнимала своего спутника за талию и прижималась к нему всем телом. Наверно, чтобы не потеряться в толпе. Наверно. Но услышав слова Амбала, она просто-таки намертво вцепилась в Томаса.

Томас бросил взгляд за спину: Белобрысый и два его компаньона следовали за ними по пятам. Пистолета видно не было, но Томас прекрасно понимал — в случае чего, оружие тут же вернётся в руку хозяина.

Музыка ревела, басы грохотали, от ударника содрогались стены. Вокруг них дрыгались и подпрыгивали люди, лучи света, словно клинки, рассекали тёмное пространство помещения. От потных, разгорячённых тел в зале стояла непереносимая жара.

Дойдя до середины помещения, Амбал остановился и повернулся к ним лицом, встряхнув своей дурацкой белой гривой.

— Мы действительно очень хотим, чтобы вы присоединились к нам! — прокричал он. — В тебе, должно быть, есть что-то особенное! Мы защитим вас от плохих хрясков!

Хорошо, что этим людям было известно не так уж много. Может, Томасу с Брендой выпадет шанс улизнуть. Только продолжать ломать комедию, строить из себя «особенного», а там, глядишь, и подвернётся возможность слинять отсюда незамеченными.

— Я пойду принесу вам чего-нибудь выпить! — прокричал Амбал. — Веселитесь, будьте как дома! — И растворился в плотной дёргающейся толпе.

Томас обернулся, узрел Белобрысого и двух других — те не танцевали, лишь наблюдали за гулянкой. Конский Хвост помахала ему рукой.

— Давайте, танцуйте! — крикнула она, но сама и с места не сдвинулась.

Томас повернулся к Бренде. Им необходимо было переговорить.

А та, словно читая его мысли, закинула ему на шею руки и притянула к себе так близко, что её губы оказались прямо у его уха, обдавая его горячим дыханием.

— И как нас угораздило вляпаться в это? — спросила она.

Томасу ничего не оставалось, как обнять Бренду и прижать к себе. Сквозь влажную от пота одежду он ощущал жар её тела. Внутри него что-то шевельнулось. И снова его затопило чувство вины и тоска по Терезе.

— Ещё час назад я и вообразить бы себе такого не мог, — наконец проговорил он ей на ухо. Ничего другого ему просто на ум не пришло.

Мелодия сменилась. Теперь звучало что-то мрачное и заунывное. Ритм чуть-чуть замедлился, бас зазвучал поглубже. Томас не мог различить слов. Певец как будто оплакивал какую-то страшную трагедию, до того пронзительно и скорбно звучал его вой.

— Может, нам остаться с этими людьми на какое-то время? — сказала Бренда.

Тут Томас заметил, что они всё же танцуют, не отдавая себе в этом отчёта. Двигаются в такт музыке, медленно поворачиваются, тесно сплетясь телами.

— Ты о чём? — удивился он. — Уже сдаёшься? Так скоро?

— Нет. Я просто устала. Может, нам здесь будет безопаснее.

Неужели он в ней ошибся? Неужели зря доверился? Может так быть, что она привела его сюда с умыслом? Да нет, у него, похоже, паранойя. Ему не хотелось сомневаться в своей спутнице.

— Бренда, не сдавайся! Наша единственная надежда — пробиться в Мирную Гавань и получить средство от болезни.

Бренда едва заметно потрясла головой.

— Так трудно поверить, что оно существует. Надежда уж очень хлипкая.

— Не говори так! — Ему не хотелось об этом думать и не хотелось этого слышать.

— А почему они тогда ссылают сюда всех хрясков, если есть лекарство? Разве это не полная бессмыслица?

Томаса встревожило это изменение в её настрое. Он слегка отклонился назад — чтобы можно было взглянуть ей в лицо. В глазах у девушки сверкали слёзы.

— Ты с ума сошла, если так говоришь. — Помолчал. Его тоже посещали сомнения, но он, само собой, не спешил делиться ими с кем бы то ни было. — Лекарство существует! Нам надо... — Он умолк, уловив на себе взгляд Белобрысого. Вряд ли тот их слышал, но лучше вести себя поосторожнее.

Поэтому Томас склонился обратно к Брендиному уху.

— Нам необходимо вырваться отсюда. Тебе хочется остаться с людьми, которые целились в тебя из пистолета и угрожали отвёртками и ножами?

Но прежде чем она ответила, вернулся Патлатый Амбал, неся в каждой руке по стакану. Танцующие пары толкали Амбала со всех сторон, и тогда из стаканов выплёскивалось нечто коричневатое.

— Пейте! — прокричал он.

Что-то словно толкнуло Томаса изнутри. Пить то, что предлагают эти чужаки?! Эта затея Томасу решительно не нравилась. Если он и раньше чувствовал себя не в своей тарелке, то теперь стало в сто раз хуже. Опасностью веяло со всех сторон.

А Бренда уже протягивала руку к стакану с напитком.

— Нет! — не успев подумать, что делает, выкрикнул Томас. Он осёкся и принялся лихорадочно исправлять свою ошибку. — Я хочу сказать, нет, нам сначала надо напиться воды. Знаете, мы долго шли, а питьё у нас кончилось... Нам бы воды сначала... — Он старался говорить спокойно, однако внутренне содрогался, слыша свой совершенно идиотский лепет. Даже Бренда бросила на него озадаченный взгляд.

Что-то узкое и твёрдое воткнулось ему в бок. Ему не требовалось смотреть, чтобы понять — это Белобрысый тычет в него пистолетом.

— Я предложил тебе выпить, — начал Амбал, и на этот раз всякая любезность покинула его покрытую татуировками физиономию. — Отказываться — это очень, очень невежливо. — И снова протянул стакан.

Томасом овладела паника. Теперь нет никаких сомнений — с напитком явно что-то не так!

Белобрысый ещё сильнее ткнул дулом пистолета под рёбра.

— Считаю до одного, — проскрипел он в ухо Томасу. — Раз.

Томас бросил раздумья, схватил стакан, опрокинул содержимое в рот и проглотил всё одним глотком. В горле, а затем в груди загорелся пожар. Юноша разразился выворачивающим душу кашлем.

— Теперь ты, — сказал Амбал и протянул стакан Бренде.

Она взглянула на Томаса, потом взяла стакан и выпила, причём совершенно спокойно. Только глаза её немного сузились.

Амбал забрал у них пустые стаканы. На его морде воссияла широченная ухмылка.

— Вот и славно! А теперь — танцевать!

С Томасом происходило что-то странное. Из глубины живота поднялось какое-то удивительное тепло и распространилось по всему телу, успокаивая, заставляя забыть обуревавшие его недавно страхи. Он снова заключил Бренду в объятия и крепко прижал к себе. Танец возобновился. Её губы касались его шеи. Каждый раз, когда он чувствовал