Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский

у него красавица. Да и дочка – Арина, младшая – очень приятная. Ну, что еще? Приветы всем вам через Мари прислали. И дед Василий, и баба Галя, и Уля, и Ника, и все-все-все. Мари пишет, что ездила в интернат, передавала от нас приветы, а когда Уличке передала привет от Мальчика, так та после этого ходила за Мари, как привязанная.

– Мальчик просил передать Уличке, что он думает о ней, – серьезно сказал Гриша.

– Да, и она передала ему то же самое.

– Милые дети …

Потом, когда Гриша ушел спать, Тоня рассказывала Свиридову.

– Знаешь, мы сейчас сидели втроем, я тебя обняла, а Гриша нашел мои руки и стал их гладить …

– И что?

– Мне было очень приятно … Мне захотелось быть и тут, у тебя под мышкой, и там, с другой стороны, с Гришей – чтобы обнять и его. Он уже не так вырывается, когда я обнимаю его …

– Ты позировала ему раздетая?

– Да.

– Не возбуждает его твоя нагота? Он ведь уже большой мальчик.

– Его, как мне кажется, больше возбуждает неполная нагота … как и вообще всех вас, мужиков … А к полностью обнаженному телу он привык.

– Ты знаешь, я тут его мыла, терла его мочалкой … ну, в общем, везде терла … Толя, ну ты чего! Бессовестный … соблазнитель … Перестань! … хулиган … я еще хочу … и еще …

– Я его везде терла, он позволял и не стеснялся, и не … не возбуждался, как некоторые …

– Ты с ним поаккуратнее – все-таки большой мальчик.

НАПАДЕНИЕ НА КАРЦЕВУ. ГРИША ПРИШЕЛ к ДИНЕ ЕГОРОВНЕ УТЕЧКИНОЙ

– Ле-ва, кажется, к нам опять гости. – Диана сидела и писала у окна, и поэтому первая увидела лыжника.

– Да? Это же Гриша – сын Свиридова.

– У них такой большой мальчик?

– У него. Антонина Ивановна ему не родная мать.

Диана убрала исписанные листки в стол и пошла вниз.

– Здравствуйте! Я Гриша Свиридов.

– Здравствуйте, молодой человек. Очень приятно, меня зовут Диана.

Гриша крепко пожал протянутую ему руку.

– Не совсем так. Вас зовут Дина Егоровна Утечкина. Можно мне звать вас тетей Диной?

– Можно … – растерянно ответила Диана.

– Привет, Григорий! Вы уже познакомились? – сверху спускался Худобин.

– Мы-то познакомились …

– Дядя Лева, позволь тебе представить Дину Егоровну Утечкину.

– Худобин Лев Вонифатьевич! Очень рад! … С вами, со Свиридовыми, не соскучишься.

– Я пришел позаниматься, дядя Лева. Папа просил передать, что он заедет за вами около тринадцати часов, чтобы вы были готовы.

НА ЗАСЕДАНИИ УЧЕНОГО СОВЕТА

Свиридов чуть опоздал на заседание Ученого Совета – все уже сидели вокруг стола.

– Простите, ребята. Дела …

– Опаздываешь, Толя! – укоризненно сказала Ерлыкина.

– Я больше не буду. – покорно пообещал Свиридов. – Саша, веди заседание. Я пока посмотрю протоколы.

Баранов начал заседание, а Свиридов стал листать тетрадь с протоколами заседаний Ученого Совета. Аккуратным почерком Полины Ерлыкиной кратко излагались обсуждаемые вопросы и выступления, подчеркнутые карандашом шли немногочисленные пункты решений и две обязательные страницы для соображений членов Совета.

Здесь уже аккуратности Полины в записях не было, писали разными почерками, ручками и карандашом, спорили друг с другом, но старались экономить место и не приводить пространных рассуждений.

Свиридов посмотрел – сегодня в зале не было обоих Лен – Долгополовой и Карцевой, не было Шабалдина, Неделина, Дмитриева.

– … последний этап – окончательная редакция и утверждение. Стадия обучения, как представляется, не займет много времени – чему учить людей, составляющих инструкции? Но безусловно перед допуском к работе – собеседование. Мы это уже обсуждали. Для новичков – да, инструктаж, проверка знаний и так далее, но для «старичков» – собеседование. Потап уже собрал стенд для тренировок операторов, на днях можно будет начать …

В дверь проник Мальчик. Он молча прошел через тщательно охраняемую дверь и стоящий на страже Разумеев помог ему открыть тяжелую дверь. Для Мальчика не существовало запретов и закрытых заседаний и совещаний – к этому привыкли и уже не удивлялись. Мальчик прошелся по залу заседаний, нашел себе удобное место и залег вблизи от матери. Казалось, его ничего здесь не интересовало, он даже закрыл глаза и положил голову на руку.

– Там можно не только тренироваться, там можно отлаживать излучатели. Мы уже начали модернизацию. Кстати, нужно будет обсудить – в процессе модернизации Медяков предложил одну штуку и мы реально можем повысить разрешающую способность … Да, да, вопрос спорный! Но его усовершенствование позволит увеличить ширину полосы … Надо обсудить, лучше прямо у нас, в лаборатории.

– Записываем? Полина, запиши.

Свиридов «услышал» крик о помощи и «увидел» Лену Карцеву и верзилу в рабочем комбинезоне.

– Ну, ты, подстилка для начальников! То тебе не так, и это тебе не эдак! Ах, ты блядь сраная! Дешевка! Драная мандавошка! Что, жаловаться побежишь своему Свиридову? Да имел я его … Кому ты нужна, пизда затраханая? Да я тебе сосать не доверю, сука подзаборная! – верзила замахнулся, но Лена, не защищаясь, ссутулившись пошла от него.

Свиридов отошел к окну, прикрылся шторой, попытался установить контакт с Леной. Та горько плакала, скорчившись в углу душевой.

– Толенька, милый, за что? Что я ему сделала? Я же … Он не делает, как надо … За что он меня так? – казалось, что Лена вот тут, рядом, и достаточно протянуть руку. Она вытирала слезы грязной рукой и Свиридов вынул из кармана платок и протянул ей.

Лена взяла платок и стала вытирать слезы, лицо. Соскользнувшие с запястья тяжелые часы мешали ей и Свиридов, расстегнув браслет, снял часы и погладил ее руку.

– Успокойся, Леночка, успокойся. Он больше не подойдет к тебе, не оскорбит тебя. У него же всего две извилины, и те от притолоки, о которую он долбанулся с перепоя. Что возьмешь с бугая без мозгов?

Он взял из ее руки платок и стал сам вытирать ей лицо, глаза, а потом взялся за ее нос и она высморкалась.

– Да … Бугай … А все равно обидно … Разве я такая?

– Ты – чудесная. Ты – изумительная. Ты – прекрасный и добрейший человек. И тебе уже сейчас жалко этого идиота.

– Верно … Ты так хорошо меня знаешь … Ладно, я пошла … Ничего, не волнуйся за меня, я переживу … Спасибо тебе, Толенька!

Свиридов отошел от окна – в руке его лежали тяжелые часы Лены Карцевой. Он снял телефонную трубку.

– Воложанина. На «Аннушке» есть монтажник из города – рост около ста девяноста,