Уполномоченный - Иван Владимирович Булавин

самого благообразного вида, при одном взгляде на которую сразу вспоминались пирожки и котята, окинула взглядом зал, где собралось десятка четыре подвыпивших мужиков, остановила взгляд на одном и что-то быстро забормотала, делая странные пассы руками. Большого ума не требовалось, чтобы понять, что бабка избитого (за дело) парня, не стала дожидаться и колдовать тайно, а осмелилась прийти и показать обидчику, на что способна. Поступок глупый, тут народ строгих нравов, лечение примет охотно, а вот вредную магию, да ещё не тайную (попробуй, докажи), а вот такую, чтобы при всех. Тут даже при отсутствии результата общество отнесётся с осуждением, причём, скорее всего, реальным и ощутимым.

- Ульяна! – грозно крикнул со своего места отец Иоанн, голос его был твёрд и полон осуждения.

Старуха оборвала заклинание на полуслове, она как раз говорила что-то про «как стебель поникший, как дерево срубленное, как канат шёлковый…», нетрудно было догадаться, какое именно заклятие она собиралась применить. Голова, оказывается, не шутил. Но закончить не успела. И дело тут было не в грозном окрике священника. Глаза старухи застыли в одном положении глядя прямиком в ствол револьвера, направленного ей в лоб. В помещении повисла гробовая тишина.

- А я знаю, как заклятие снять, - зло усмехнувшись, сообщил Иванов. Сам-то он знал только один способ бороться с заклятиями – просто в них не верить. Особенно в таком тонком деле, как мужская сила. Тут от внушения очень много зависит. Но в данном случае наговор мог быть и не пустышкой, кроме того, обнаглевшую ведьму точно следовало поставить на место, покрывать беспутного внука такими методами было точно против правил. И заступничество головы или священника ему не требовалось. – Надо ведьме кол в сердце забить. Осиновый. И голову отрезать и закопать на Лысой горе. Думаю, точно поможет.

Старуха побледнела. А окружающий народ теперь уже с осуждением смотрел на Иванова, общество тут, хоть и милитаризованное, но внутривидовая агрессия сведена почти к нулю. Угрожать односельчанам оружием – это за гранью.

- Михал Григорьич, - осторожно сказал голова. – Ты револьвер-то опусти, не дай бог, пальнёт, убьёшь кого.

- А с какого лешего я долен всё это выслушивать? – он скорчил ещё более злобную гримасу и повернулся к начальнику. – Вредоносная магия уже не преступление? Да и не по-людски это, внучка своего, дурака пьяного покрывать, да ещё вот так, колдовством.

Каждое следующее слово он произносил с небольшим повышением тембра, на окружающих действовало, более того, они с ним были согласны, что да, бабка заигралась, власть почувствовала. И внук её – дурак пьяный, и вообще, лучше бы воспитывала его, а не это вот всё… Но убивать своих было намного хуже, а по виду Иванова они решили, что тот уже готов нажать на спуск. Калибр оружия не оставлял сомнений, старуху разнесёт на молекулы. А может, сыграло ещё и то, что Ульяна была для них своей, а Иванов, хоть и неплохой человек, но пришлый. Прибыл невесть откуда, а теперь вот в людей стволом тычет.

Неизвестно, чем бы ситуация закончилась, но тут неожиданно пришла помощь. К голове подошёл немолодой мужчина с бородой, внешность которого показалась знакомой. Он стал что-то шептать голове на ухо, а Иванов напряг память, чтобы вспомнить, где он его видел.

Вспомнил, и сразу же ясно стало, о чём говорит этот человек. Он был главным у тройки мародёров, первых встреченных им в этом мире людей. И их конфликт быстро разрешился только потому, что в нём признали уполномоченного. И теперь об этом же знает голова.

Собственно, голова подтвердил это одним только выражением лица. Направление беседы тут же переменилось. Голова зло зыркнул на Ульяну и принялся выговаривать:

- Ульяна, ты мне прекрати, долго мы уже тебе всё позволяли, и внук твой в это раз лишку хватил, загордился, за такой бабкой, никого не уважает. Завтра к атаману схожу, вот и порешает, что с вами делать. А если не уймёшься, в Новгород отпишу.

Старуха уже и рада была убраться отсюда, но окружающие ждали чего-то ещё, всем была интересна перемена настроения головы. Иванов не стал ждать долгих расспросов, просто расстегнул ворот рубахи вытащил медальон. Тот самый, лечебный. Он, конечно, сломан, но в слабом освещении кабака этого не понять, да и удостоверением личности он служит не хуже целого.

Ульяна скривилась, словно разжевала лимон, толпа ахнула, единственным, кто хоть как-то прокомментировал внезапное открытие, оказался отец Иоанн.

- Теперь понятно всё, - стоявший рядом священник кивнул. – И откуда у вас оружие такое, и почему вас шаман «Криком» убить не смог, и где вы бинокли для Саввы достали, и как вам удалось Волосатого Вога голыми руками убить. А то, что не назвались, - ваше дело.

Ульяна бочком протиснулась в дверь и исчезла. Видимо, желание прикрывать выходки внука теперь пропадёт надолго. Остальные потихоньку рассаживались за столы, негромко обсуждая случившееся. А голова так и стоял рядом в раздумьях.

- Борис Макарович, чего задумался? – спросил Иванов негромко, допивая пиво.

- Да, дело у меня было какое-то.

- Забыл?

- Давно уже, - голова недовольно скрипнул зубами. – Память другим занята, вот и… что-то на тот случай, если у нас уполномоченный объявится. А что именно – забыл. Эх, завтра вспомню.

- И то верно, - согласился Иванов. – Завтра будем думать, пойдём, Антип.

И они пошли.

Глава 4

Глава двадцать первая

Утром голова бесцеремонно заявился к ним домой. Анна, проснувшись затемно, готовила завтрак, мужики, пользуясь своим привилегированным положением, спали чуть дольше.