Пять ликов богини - Александр Свирин

— Всего хорошего, — говорю я и одёргиваю пиджак. — Я ухожу. Боле ты меня никогда не увидишь.

Я спешно покидаю квартиру. На выходе стоит робот-служанка и кланяется мне.

— До свидания, всего доброго, — говорит она.

— Помогите, пожалуйста, отцу. Кажется, он ушибся. До свидания-с.

Я выхожу из квартиры, ощущая непривычную душевную лёгкость. Словно победа над монстром, пугавшим тебя всё детство, эта короткая перепалка с отцом воодушевила и взбодрила меня, несмотря на обрушившиеся шокирующие новости, которые до сих пор гудели в голове горным эхом.

Смотрю на часы — одиннадцать сорок вечера. Интересно, спит ли уже Зевана? Вряд ли, насколько помню, она сова. Памятуя прошлый нежданный визит, сейчас всё-таки решаю её предупредить о своём приезде и отправляю сообщение: «Привет. Ты дома? Хочу заехать, есть новости».

Ответ приходит спустя минуту: «Да, дома. Приезжай».

Выхожу на улицу, где меня с головой накрывает привычный городской шум. Удивительно, что с заходом солнца жизнь не заканчивается, а лишь меняет обличие. Естественный свет замещается искусственным, и город заливают разноцветные огни вывесок, фонарей, подсветок и голоэкранов. Мимо проносятся таксетки и фургонетки, проезжают и проходят роботы, гуляют люди, а с крыш некоторых блоков доносится шум вечерних гулянок с акустической гитарой. Кто я в этом потоке? Останется ли после меня хоть какой-то след, или он сотрётся, как и у всех прочих?

Я вызываю таксетку, называю адрес Зеваны, и пока еду, раздумываю о бессмысленности человеческого существования. Мы рождаемся и умираем, рождаемся и умираем, и так до бесконечности, и хорошо, если успеваем положить хоть один кирпичик в великое здание истории ради будущих поколений. Златоград же стирает достижения тех, кто добрался до самых крутых высот, но почему? И при этом забирает их себе, даруя бессмертие.

Таксетка останавливается прежде, чем я успеваю как следует всё обдумать. В этот раз я захожу внутрь блока и дохожу до квартиры Зеваны гордо и уверенно, как победитель; со щитом, а не на щите. Жму на кнопку звонка, и дверь открывается уже спустя несколько секунд. Зевана в той же вчерашней домашней одежде, милая и уютная, обнимает меня.

Я захожу в квартиру, и носа касаются слабые мандариновые нотки. Очень знакомый аромат, но принадлежит он вовсе не Зеване.

В картину добавляется ещё одна деталь. И она меняется, становится полнее, чётче. Теперь мне всё ясно.

Стараясь взять под уздцы жаждущее разогнаться сердце, я улыбаюсь и смотрю на Зевану.

— Я распутал дело, — сообщаю я ей.

— Правда? — она пытается сохранять безразличное спокойствие, но я слышу плохо скрываемое напряжение в голосе. — Ты знаешь, кто убил Гарика?

— Да, знаю. Пройдём на кухню. Я всё расскажу.

Зевана идёт по коридору, а я следую за ней угрожающей тенью. В этом коротком, но значимом пути, я пытаюсь смириться с тем, что мне предстоит совершить. Боль раскалённой иглой пронзает каждую клеточку моей души, и только воля не даёт ей взять надо мной контроль, затуманить рассудок. Изначально я приехал сюда успокоиться, рассказать о происходящем, но теперь, когда я почувствовал этот до боли знакомый мандариновый запах, всё закончится иначе.

К мигу, когда моя нога переступает порог кухни, я окончательно решаюсь и тем обретаю свободу воли. Я подхожу к столу и чуть отодвигаю стул.

— Присядь.

Зевана явно нервничает, я замечаю некоторую неуверенность её движений, но всё же она исполняет просьбу. Она боится, и это неудивительно. Ведь она уже догадалась, что я собираюсь ей сказать. Твёрдость в моём голосе прозвучала приговором.

— Так кто же убийца? — спрашивает она, продолжая играть непонимание.

— Сперва я расскажу тебе одну интересную историю.

Я сажусь на стул напротив.

— Жил-был как-то один мальчик, — начинаю я. — Его воспитывала мать, отца он не знал с самого рождения. И жили они не где-нибудь, а в Златограде, представляешь? Да, чтобы попасть туда, нужно заработать миллион единиц соцрейта, но ведь никто не запрещал детям рождаться там, правда? Впрочем, мальчика родили здесь, в Москве.

— Ты сейчас о себе говоришь? Ты что-то похожее как-то рассказывал.

— Совершенно верно. Но не перебивай, пожалуйста.

Зевана виновато опускает взгляд. Сейчас весь её образ снежной королевы рушится на глазах, а вместе с ним и рассыпаются иллюзии, которыми я сам себя окружил за долгие годы знакомства с ней.

— Первые одиннадцать лет мальчик рос в Златограде. Мать растила его в одиночку, но, разумеется, не просто так. Надо сказать, что она очень любила сына, однако никогда этого не показывала. Почему? Предполагаю, потому что мальчику уготовили какую-то важную роль. Его растили для одного весьма конкретного дела, но вот какого — пока не знаю. Однако материнское чувство любви не дало ей довершить начатое. По какой-то причине она посчитала, что мальчика лучше убить, чем отдавать его Златограду. Попытка оказалась неудачной. Мальчика забрали и передали на воспитание отцу. А чтобы всё проходило гладко, к нему приставили наблюдателя, который представился его сестрой.

— Что? — Зевана изображает удивление. — Ты про Нане?

— И снова в точку. Да, всё верно. Нане — вовсе не моя сестра. Она посланный из Златограда агент, которому дали задание корректировать моё поведение и деятельность. Ну, я так полагаю. Разумеется, точных сведений у меня не имеется, однако, в деле о смерти Гарика это и не важно. Но я продолжу. Наступил момент, когда мальчик вырос и превратился в мужчину, который уже очень близко подобрался к получению миллиона единиц соцрейта. Однако, по каким-то причинам Златограду не нравилось, что он создал себе четыре дополнительные личности. Думаю, это обстоятельство мешало целям тамошних лидеров. В итоге Нане поступил приказ разобраться с этим до того, как я попаду в Златоград. И она решила, что лучший способ — это вирус, заражающий нейроком и стирающий личности. Но как подселить его мне? Я поставил довольно мощную защиту от внешних угроз. Вот если бы я необдуманно внёс его самостоятельно…

Я на мгновение прерываю рассказ, чтобы оценить реакцию Зеваны. Она слушает, вся напрягшись, очень внимательно ловит каждое слово. Ну разумеется, она ждёт. Потерпи, любовь моя, я скоро доберусь до сути.

— Как же заставить меня самостоятельно записать вирус