Куда приводят коты - Олег Фомин

И мы оказались.

Все еще Бальзамира: те же летучие пески, те же оранжевые кристаллы в плитах, барханы, руины… Очередной безымянный зал, но здесь царит настоящий праздник!

Играет задорная музыка на старинных инструментах, словно в таверне, ноздри трепещут от запаха горячительных напитков и специй, вездесущий песок кружится вперемешку со смехом, визгом, гомоном, пестрая толпа колышется словно цыганское платье на ветру, не меньше сотни кошачьих, некоторые в облике людей, но в основном перемирцы предпочитают развлекаться в компании лап и хвостов.

Мы угодили в эпицентр чудес, вокруг такая концентрация невероятного на единицу пространства, глаза разбегаются!

Большущий кот летает по воздуху, словно комета, а за ним этаким прицепом мчатся фрагменты местных развалин – куски стен, колонн, арок, лестниц, статуй… А верхом на этих обломках, радостно визжа, катаются другие кошаки. Летающий каменный «червь» выписывает по залу всевозможные петли, взмывает под потолок, пикирует вниз, как на американских горках.

В одном из углов цветет райский оазис. Травы, цветы, кустарники… Из замшелой стены бьет родник, вода искрится всеми оттенками радуги, а в сердцевине островка зелени – раскидистое дерево с алыми жилистыми плодами. Сок в жилках сияет ярким, но не жгущим глаза солнечным светом. Перемирцы лакомятся этими плодами, брызги сока разлетаются мерцающими огоньками, начинают парить, как светлячки, жить собственной жизнью…

Силу оазису дает, как я понял, кот, который разлегся у подножия древа. Он чем-то напоминает мумию, только вместо бинтов – тугие веревки лиан, а голову, спину и хвост украшает высокий гребень глянцевых тропических листьев, кот похож на оживший кусочек джунглей. В жилках гребневых листьев, а также в глазах экзотического зверя сияет тот же свет, что и в алых фруктах.

В другом углу – вагон поезда. Торчит прямо из стены. Окна большие, словно экраны домашних кинотеатров, в них горит свет, мелькают полупрозрачные фигуры девушек в синих формах. Улыбчивые призраки проводниц скользят по вагону, зыбкие иллюзорные руки удерживают вполне настоящие подносы с едой и напитками, посуда опускается на столики, за которыми перемирцы в человечьих обличиях ведут беседы, помахивая столовыми приборами, бокалами, салфетками. Люди выходят из вагона-ресторана, спрыгивают на песок уже на четыре лапы, другие коты и кошки, наоборот, запрыгивают на железные ступени, а в следующий миг подтягивают себя в дверной проем хваткой пальцев за поручни.

На крыше вагона восседает пушистая розовая кошка. Ну, а кто еще мог наколдовать такое? Только Черри!

Ее слегка заслоняет мольберт с холстом, кажется, кошка что-то рисует. Баночки с краской летают около нее, как луны вокруг планеты. Такая же парящая кисть макает в какую-нибудь из них кончик, и он танцует по квадрату полотна, повинуясь мановениям хвоста…

Святые коты, сколько же всего вокруг!

Вот одна веселая компания затеяла показ кошачьей моды, расхаживают друг перед другом в роскошных нарядах, причем одежда меняет очертания и цвет прямо на пушистых моделях.

А вон те хвостатые ребята соревнуются в магических трюках: кто-то рассеивает снопы золотых и красных искр в форме кленовых листьев, у кого-то серая шерсть превращается в дым, и я улавливаю запах копоти, кому-то удалось оживить плиту в кладке, та выбралась из пола каменной черепахой, катает на себе создателя…

Вон там играют в догонялки, один уменьшился, юркнул в щель, как муха, другой стал прозрачным, и догоняющий пролетел насквозь, третий пустил в глаза преследователю стайку солнечных зайчиков…

Мимо меня прошествовал блистающий металлический кот. Полтела закрыто слоями рыцарских лат, а там, где их нет, шевелятся в гармоничном танце шестеренки, пружинки, поршеньки и другие подвижные механические детали. По линии гребня колышутся огоньки, словно там выстроилась шеренга горящих зажигалок. На боках ряды коротких трубок, из них с шипением пульсирует пар. Такие же тугие струйки пышут из ноздрей. А в глазах светятся лампочки, я даже разглядел спираль вольфрамовой нити…

Вдали от нас танцуют старинный красивый танец мужчина и женщина. Только не совсем… люди. Не знаю, как им удалось, но приняли промежуточный облик между людьми и кошками. Размеры, сложение и одежда человеческие, она – в платье с просторной юбкой и в полупрозрачной маске, он – в тюрбане с пером, штанах и богатом узорчатом плаще, словно падишах. А вот головы кошачьи, на открытых участках тела густая шерсть, за спинами в ритме танца извиваются хвосты.

Средневековая музыка летает по залу вместе с инструментами, что ее играют. Скрипка, барабаны, контрабас, флейта, волынка, арфа… и куча всяких других, названия которых не знаю. Мелодичные штуковины играют сами, без музыкантов, кружатся над перемирцами, словно привидения, некоторые левитируют на месте, качаются поплавками вверх-вниз – как бы пританцовывают.

А правит оркестром кот, похожий на кузнечика. Шустро порхает среди инструментов на длинных прозрачных крыльях, шесть лап машут шестью дирижерскими палочками. Тело сверкает скорлупками, морда собрана из мелких блестящих пластинок, словно мозаика. Если бы не ее кошачьи контуры, и впрямь будто бы саранча-переросток. Есть даже антенны, торчат из кончиков ушей, наподобие кисточек рыси.

И все это – лишь капля в море!

Вокруг еще столько ярких и уникальных созданий, столько чудес, мое крошечное сознание не успевает пропускать через себя все, улавливать каждую деталь. Оно может лишь обалдевать от происходящего! Каждый развлекает себя и окружающих в меру своей фантазии. Гости, как пузыри в газировке, появляются и исчезают. Кто-то уходит в перемир, наверное, устал или притянут домой хозяином, а кто-то, наоборот, возникает из пустоты, сразу же растворяется в толпе, становясь частью праздника.

Так поступила и наша компания.

Мерцающие ногти Карри проворно чертят в воздухе разные фигурки: сердечки, птички, ромашки, звездочки… И пока линии оранжевого света не успевают погаснуть, Карри воздушным поцелуем наполняет их свежей силой, отправляет в неторопливый дрейфующий полет.

Из рюкзака Книжки выскочил пухленький томик, кувыркнулся над ее черным каре, увеличившись в несколько раз, упал под ноги. Вернее, завис над полом. Перед девушкой парит здоровенный фолиант в толстом кожаном переплете, пожелтевшие страницы распахнулись посередине, Книжка, поправив очки, взошла на половинки древнего труда, как на гироскутер, и он понес ее вперед, набирая высоту. Тянется шлейф букв, похожий на облачка выхлопных газов. Книжка летает с крылатым сфинксом Стефаном, на загривке которого устроилась Липучка Кристи, вместе выписывают пируэты, зигзаги, восьмерки…

И я погрузился в это веселье по самые уши!

Ел, пил, смеялся, танцевал, катался верхом на летающем каменном змее, бегал и скакал в каких-то играх, слушал и рассказывал истории… Не обошлось и без хвастовства фокусами. Я