Куда приводят коты - Олег Фомин

глаз ящера. Фигуру стража изогнуло и сковало, как ударом шокера. Черные лучи погасли, «маг» упал одновременно с камнями, которые так и не достигли цели, тело вместе с плащом мерцает чернотой, силуэт подергивается в конвульсиях.

Не знаю, что с ним, но его жертва не напрасна: ему удалось отвлечь ящера на несколько секунд, Альхор сумел достать Блику!

Белобородый страж опирается на колено и меч, грудь кровоточит царапинами от когтей, рука вытянута в сторону черноволосой смуглянки. Азиатку запечатал в себя прозрачный синий кристалл, повторяющий контуры ее тела. Я уже видел такое, когда Альхор пленил сфинксов Леона. Ящер спохватился, подался к Альхору, но одну его руку скрутила цепь Вуркиса, в другую вцепилась саблезубая мантикора. Человек-динозавр сбросил бронированную тигрицу, а цепь, пропитавшись тьмой, рассыпалась на звенья. Однако вокруг великана появился такой же кокон синего хрусталя, как и у Блики, теперь оба скованы, не должны иметь возможности пошевелиться!

Но…

Черноволосая ведьма зарычала, очень скоро это переросло в пронзительный крик ярости, хрустальная тюрьма покрылась трещинами, и…

Взрыв!

Пузырь пламени вокруг Блики раздулся, захватил все пространство над пирамидой. Мне, как и другим, пришлось отпрянуть от карниза, ждать, пока огонь пронесется мимо…

Карри присела, обнимает себя за плечи, рыжие локоны трепещут, как языки костра, по направлению взрывной волны, лицо и шея блестят бусинками пота, песок волшебного платья наполовину осыпался, девушка похожа на дикарку в обрывках звериных шкур. Диадема валяется под ногами, на лбу покрасневшая лента ожога, пальцы теребят мочку уха, снимая серьгу…

Огненный ветер, наконец, смолк, головы рядом осторожно крутятся, поднимаются над полом. Дым неохотно рассеивается. Я снова возник у обрыва, заглянул вниз.

О Господи!..

Лапы стали ватными от увиденного.

Ящер не только избавился от кристаллических оков – он теперь по-настоящему гигантский, как статуя Свободы! Череп находится выше яруса, с которого наблюдаю я. Ступни расставлены по краям алтарной площадки, смяли плиточную гладь, как мокрую землю, по склону ступеней катятся обломки каменных кирпичей. А гребенчатый хвост… извивается, словно чудовищный змей, снося колонны, скользя жуткими тенями по подножию пирамиды, по испуганным мордам и лицам тех, кто следит с этажей… Чешуйчатый титан напомнил страшную по своим габаритам горнодобывающую машину, которую я видел в даймене моего друга Ласта. Тогда я испытал схожий хтонический трепет, созерцая, как вращается в тумане пыли колесо громадных ковшей… Мы все, в том числе стражи, – блохи на фоне этого исполина!

Блика тоже изменилась. Размеры остались прежние, но кожа теперь черная и глянцевая, как нефть. Из волос торчат сабли рогов того же цвета. Фигуру держат в воздухе два размашистых кожаных крыла, а у ног вьется упругим кнутом хвост. Шрам на лице разросся по всему телу сетью трещин, в этих жилах пульсирует лавовый свет. Пламя в глазах бушует неистово, вырывается наружу, создавая впечатление огненных бровей.

– Вы все заплатите за то, что позволили ей быть здесь! – разносится хриплый голос черной демоницы. – Никто не уйдет, не расплатившись!

Ее руки по-прежнему разведены ладонями вверх, объяты красным свечением.

В глазах щиплет. Моргая, смотрю на Блику и колоссальных размеров ящера сквозь мутную пленку. К этому моменту плита подо мной стала горячей, лапы невольно перетаптываются, ища место, где прохладнее, но эти попытки тщетны – всюду одинаково жарко. Воздух рябит от зноя, как в пустыне. Грудь пыхтит учащенно, стараясь не задерживать внутри его жгучие клубы. Свет кристаллов становится ярче, уже не оранжевый, а желтый…

Каменный город медленно, но верно превращается в гигантскую печь. Скоро мы изжаримся заживо!

Глава 28. Пепел

Ленточки синей энергии продолжают разлетаться, как пчелы из улья, от статуи Сехмет, затерявшейся в тени ящера-титана. Рой ленточек кружит над стражами, те пытаются подняться, прийти в себя после взрыва, на некоторых трепыхается пламя… Иногда ленты улетают наверх, к этажам. Похоже, кому-то из наблюдающих за битвой тоже досталось от огненного шквала или стало плохо от жары, и Сехмет это чувствует. Дает целебную силу каждому, кто нуждается, не щадя себя.

– Мы должны дать отпор, – прошептал я.

Оглянулся.

Нас уже вдвое меньше. Многие приняли решение затеряться в лабиринте, сбежать подальше от пирамиды в надежде, что жара не достанет. Кошачья вереница растянулась до горизонта. Некоторые уже далеко, превратились в точки, но еще могу видеть, как их шатает, как заплетаются лапы… Там такой же ад, как и здесь. Я хотел бы ошибаться, но откуда-то во мне уверенность, что эти несчастные не найдут ничего, кроме смерти от перегрева и обезвоживания. Догадку подтверждает змейка синей энергии над головами беглецов, летящая вглубь коридора. Кому-то уже стало совсем худо.

Те, кто остались, спасаются, как могут.

Кто-то наколдовал серую тучу размером с диван, похожую на спящую кошку, из ее клубящегося брюха сыплются ледяные горошины. На плитах быстро тают, сливаются в лужицу, а та улетает струйками пара обратно в тучу. Хвостатые столпились под градом, как пассажиры автобуса в час-пик. Те, кто были людьми, попревращались в котов и кошек, чтобы под тучкой хватило места.

Другой кудесник сотворил ледяную статую в виде избушки, похожей на те, что можно видеть на детских площадках. Домик тут же забился, как консервная банка, пушистыми обладателями лап и хвостов. Кому не хватило места, жмутся снаружи к ледяным бревнам.

Фараон призвал из небытия бассейн с холодной водой. Края бассейна заставлены корзинами, в них пышет белыми струйками мороза молотый лед, из его холмов торчат, как иглы ежей, горлышки запечатанных бутылок, на темном стекле взбухли и испаряются капли. Плеск воды ворвался в уши, мою морду окропили брызги: в бассейн бултыхнулось столько кошачьих тел, будто на дне сработала бомба. Оставшиеся в людских обличиях расхватывают и вскрывают бутылки, пьют, поливают себя…

Я схватил корзину, где остались две бутылки, и понес к Карри. Смена моей кошачьей формы на человеческую прошла мимо сознания, даже не пойму, когда именно. Во что одет, тоже не соображу, что-то легкое, как у индейца. Туловище укрыто накидкой, похожей на рыбацкую сеть.

Карри сидит на коленях, обняв себя. Волшебное платье осыпалось полностью. Руки прикрывают грудь, на коже розовые пятнышки – отпечатки раскаленного песка.

Я снял с себя сеть-накидку, ромбики веревок улеглись на девичье тело. Мои губы припали к стеклянному рту бутылки, холодная вода растеклась по горлу освежающей волной, и сейчас я аккуратно, как растение в горшке, омываю шею, ключицы, ямку меж лопаток и другие прекрасные изгибы самой прекрасной из девушек…

Как бы я хотел делать это при