Человек без прошлого - Марина Удальцова

class="p1">По толпе свободных господ прошёлся недовольный ропот. Ниов украдкой глянул на Нилию — та плотно сжала губы и, казалось, вовсе не моргала, глядя на происходящее. Рядом с ней Летислав внимательно смотрел на помост, и по его лицу было непонятно, какого исхода он ждал и кого поддерживал.

Кронпринц выкрикнул:

— Я скажу! Я требую слова! Это моя рабыня! Моя вещь! Я распоряжаюсь ею. Я владел ею задолго до появления этих чужаков. Поэтому то, что вы пытаетесь вменить мне в вину — просто древнее право Нокард! Древнее право каждого свободного господина Дайберга! — повёл он рукой по амфитеатру, умело работая на свою знатную публику.

Все притихли. Мирта не смела возразить.

— Она моя. И говорить за неё буду я! — смело шагнул вперёд Авит, но наткнулся на презрительное фырканье и ругань кронпринца. Как тогда в саду. По толпе вновь прошлись смешки и перешёптывания. Тогда Авит сделал вперёд несколько шагов и повернулся к Цедрогу.

— Владыка Цедрог Нокард! Я слышу смех. Скажи при всех, ты разве не дарил половину своих рабов Эргону Освободителю? Было не так?

Эх, друг хватил лишнего! Ниов стоял, обливался потом и еле держался на ногах. Но рукой сжимал рукоять кинжала в ножнах на поясе — так крепко, будто держался за неё, чтобы не упасть. При упоминании своего имени он выпрямил спину и поднял подбородок. Неужели южный правитель соврёт?

Цедрог начал тихо, вкрадчиво, аккуратно, будто змея перед броском:

— Я дарил половину своих рабов, и половину родового дворца Дайберга мужу моей дочери, который спас её из ужасного северного плена.

— Так значит, Мирта — моя по законам чести, — отозвался Авит.

— Мужу моей дочери, глупый северный мальчишка!

Ниова как ледяной водой окатили эти слова. Что же он творит? Сейчас он при всех скажет, что тот ей не муж, и объявит этот брак простой формальностью. При Летиславе, и при Нилии. И непонятно, кому сделает хуже. На юге Иссе и Ниову, им обоим — позор, а на севере — казнь за фиктивный брак.

Авит, видимо, тоже понял, какой следующий ход южанина. Он с тоской обернулся на Ниова, потом перевёл взгляд на Ранаяра. Посреди разгорячённых яростью мужчин тонкой тростинкой стояла Мирта. Она обхватила себя руками и старалась быть незаметнее травинки под ногами. Но все взгляды были прикованы к ним, а она стояла в центре и, казалось, даже согнулась под этими взглядами.

Шаг к рабыне сделал Ранаяр, буквально стряхнув с себя Арглу.

— Закон, мой владыка! Есть в Дайберге закон. Рабовладелец может представлять права любого раба. Я вызываю на бой кронпринца! Я защищаю всех рабов Дайберга! В случае моей победы они свободны.

Рабы, которые толпились по краям, зашумели.

— Какая глупость! — воскликнул Цедрог.

— Не глупость, — зычно ответил обвинитель. — Есть такой закон. Никто не думал, что кто-либо из южных господ его когда-нибудь…

— Ха-ха! «Южных!» Да какой он южанин! Он просто северный чужак! — взревел Цедрог.

Тут уже не выдержал Гилт Нокардон:

— Ранаяр Сиадр принят под морганатическую опеку моего дома. Он Нокардон! Мой будущий внук — Нокардон! Это позволяют правила наследования. Всё законно. Ранаяр выступает от имени Нокардон! — И добавил уже тише, но те, кто стоял на помосте и поблизости, прекрасно его услышали, — Цедрог, я не позволю тебе позорить и мою дочь тоже!

Аргла застыла гордой скалой. На лице её читалась ярость, но в глазах стояли слёзы.

— Я вызываю на суд поединком кронпринца! Я — тот, за чьей спиной свобода всех рабов Дайберга, — ни секунды не сомневался Ранаяр.

Ниов поневоле скривил губы — понятно было, куда смотрел Ранаяр, и чего он добивался. Северная принцесса! Вот куда он неотрывно глазел, вызывая Перивса на бой.

— Брат, давай я! — само собой вырвалось из Ниова. Ранаяр обернулся, и ответом на предложение Ниова был только короткий нервный смешок. Ну да, сейчас он слабак и урод, и вид у него не сильно героический. Почему-то подумалось — таким его принимала только Исса.

Исса! Ведь здесь были чернодухини! Ниов поднял голову и стал вглядываться в отверстия-пещеры. Но те зияли пустыми глазницами скал, и если там кто-то и был, ничего не было видно. Исса… Оказаться бы снова в твоей постели во дворце, и чтобы ты лечила, и шептала стихиям что-то на своём волшебном языке… Или там, в спальне у Ретиллии сворачиваться на полу у твоей кровати почти по-пёсьи… И плевать на эти драконьи раны. Неужели это всё безвозвратно потеряно?

— Принимаю вызов! — вдруг крикнул наследник, и Цедрог шумно то ли выдохнул, то ли охнул от этой фразы. — А когда я тебя уделаю, я заберу и эту девку тоже! — сказал он уже Ранаяру и ткнул пальцем в сторону Мирты. Та отшатнулась.

Ранаяр скинул плащ и выхватил меч. На груди блеснули четыре алых камня. Четыре капли крови.

— Это, конечно, уж точно вряд ли, — хмыкнул он. — Но я тебя уделаю раньше. — И тут он не нашёл ничего лучше, как громко сказать, — Посвящаю эту победу северной принцессе Нилии!

— Ты сейчас посвятишь своё поражение звёздным предкам, — тихо прошипел Первис.

Ниов и другие отступили с помоста, едва успев увернуться от первых взмахов мечей.

Это был не поединок. Это была бойня. Обвинитель было пытался вернуть их в правовое поле, воззвать к честному судейству, но два разгорячённых воина уже просто хотели помериться силами. А этот придурок — то бишь, Ранаяр, — ещё и ради Нилии. Опять она! Она несёт в себе какое-то постоянное зло, думал Ниов, группируясь и вжимаясь в угол арены вместе с Авитом.

Мирту дёрнул на себя Клов и, по пути схватив Арглу, которая никак не могла добраться к отцу на трибуну, вжался вместе с обеими в другой край арены. Солоккум ревел, словно один огромный многоголовый и многоголосый дракон. Ниов на всякий случай выхватил кинжал.

Ранаяр плевал на правила судебного поединка, как и Перивс. Они не мерились силами, они бились на смерть. Они давно оба заступили за помост и использовали всё пространство арены, что запрещали правила. Обвинитель отчаялся воззвать к закону и занялся спасением своей шкуры.

Ниов увидел, как Перивсу удалось повалить Ранаяра и он занёс над ним меч.

— Брат! — крикнул Ниов.

Где и сила взялась — практически не хромая и не чувствуя боли, он со сноровкой Пылевого Волка подскочил к Ранаяру. Меч звякнул о кинжал. Перивс за одну секунду успел удивиться и тут же оскалиться в злобе, переключившись на другого брата.

— Ах, ты, урод шерстолапий!

Ниов хотел дать ему ударить. Пусть бы Ранаяр