Человек без прошлого - Марина Удальцова

— Зажми тут, чтоб не истёк! Я за лекарем!

— Ты и сама ведь лечишь, — слабо сказал Авит.

— Нет, тут нужен серьёзный лекарь. Тут стихиями не обойдёшься.

И убежала.

Аргла держала раненую руку Авита. Повязка мгновенно намокла. Она всё смотрела на Авита, и на глаза ей навернулись слёзы. Невозможно несчастная кошка!

— Соберись, тебе нельзя нервничать, — вяло улыбнувшись, ободрил её Авит.

Она неотрывно смотрела на Авита своими глазами, полными слёз. И невозможно было угадать, о чём болело её сердце в этот миг. Вот уж точно, ярость или злость ей удавались ярче!

— Я так мерзко выгляжу? А ну, не плачь!

— Ты… Если бы я была твоей рабыней, я недостойна была бы даже целовать пыль у твоих ног! — не сказала, не прошептала, а скорее выдохнула Аргла.

Авит протянул здоровую руку и взял её за подбородок. Провёл пальцем по щеке, потом — по губам. Задержался на них, при касании случайно перепачкав их кровью.

— Конечно, недостойна! — как мог буднично ухмыльнулся он. — Такие губки созданы для совсем других поцелуев.

Ему было так паршиво, что всё это даже не казалось неловкостью. Просто хотелось, чтобы эта грустная кошка уже наконец не плакала. Она, продолжая крепко держать рану, отодвинулась от Авита, насколько могла. Авит внимательно ловил каждую деталь её лица, чтобы просто отвлечься от боли, которая упорно холодила и утаскивала его в небытие. По её лбу пробежала вертикальная морщинка, а ноздри стали раздуваться, будто она — драконица, и сейчас дохнёт на него пламенем.

— Наглый мальчишка…

Авит расплылся в улыбке, запрокинув голову и едва соображая.

— Давай, съезди мне по лицу, как в тот раз. Ах, у тебя же руки заняты, причём — мной!

Досадно, но тут пришла Исса, и Авит уже не успел насладиться реакцией Арглы. Громыхнула дверь: они с лекарем так спешили, что едва не высадили и не уложили на пол и вторую створку. Вслед за ними в комнату ввалились Клов и Цедрог, и, конечно же, маленькая тень Клова — Мирта. На заднем плане маячили стражники, дальше — вчерашние рабы, которые подхватили какие-то кричалки, главным героем которых вдруг стал «Авит Благодетель», «Авит Повелитель Пылевых» и «Авит Освободитель». Быстро же Дайберг сменил Ниова Освободителя на Авита Освободителя.

Люди проведали своего «благодетеля», «повелителя» и «освободителя», убедились, что все трое живы, и удалились, разнося по коридору, а потом, без сомнения, и по всему Дайбергу славу о последних событиях. Замыкал эту процессию знакомый девчоночий голос:

— Северяне сделаны из камня и стали!

Исса с невообразимой выдержкой обрабатывала ему рану и помогала лекарю, пока тот зашивал её. Авиту дали хлебнуть перед этим какое-то крепкое пойло, от которого внутри немного потеплело и мерзкий холодок ушёл. Аргла стойко придерживала его цепкими руками.

— Тут вот прижми… Сильнее здесь… Да… Можно отпускать, — сказал лекарь.

Аргла разогнулась и встала над Авитом во весь рост.

— Он всё нёс какой-то бред.

— Потерял много крови. Так бывает, — пояснил лекарь.

— Я? А сама-то что несла, моя госпожа… — заплетающимся языком изрёк Авит, наплевав на приличия.

— Давай-ка поспи, дружок! — Исса вытерла ему испарину со лба. — Нет, у меня не спальня, а какой-то лазарет! Ты отдыхай, а я пойду к Аргле.

— Тебе надо ехать, Исса. Ехать к нему. На Север, — пробормотал Авит.

— Вот поправишься, вместе и поедем.

Авит с тоской глянул на уже хоть капельку не такую грустную драконицу-кошку.

— Ты сама едь.

— Нет. Давай выкарабкивайся, и поедем на Север. Где я там буду его искать сама?

— Я знаю где, — с блаженной улыбкой протянул Авит.

— Вот и отлично. Поспи. Пойдём, Аргла, — она увлекла с собой сестру по всем их женским горестям. Та растерянно оторвала взгляд от Авита и вышла. Остался только лекарь дежурить у больного.

Если Ниов жив и по-прежнему ждёт Иссу, в чём Авит даже не сомневался, то есть только одно место на свете, где он будет её ждать.

Глава 31. Третья жизнь

У воды было прохладно. Старые дубы расступались, уступая место низеньким ивам любоваться своими кудрями, глядя в воду, как в зеркало. Лекарь то и дело сновал по берегу, скручивая жёлтые головки бессмертникам уже третий час.

Ниов дожевал травинку и позвал:

— Ксерев! Эй, Ксерев! Не устал ещё?

— Не устал. А ты давай, не рассиживайся. Тоже помогай.

— Эксплуатируешь больного! — с напускным возмущением возразил Ниов.

— Слушай, больной. Давай, чабрец собирай, а не болтай. И вообще. Ты вон как раз на бессмертник свой зад примостил. Вставай давай!

Ниов беззлобно рассмеялся и встал на ноги. Ксерев нагнулся за очередной головкой бессмертника.

— Ксерев! Пройдёмся… туда?

Тот поднял на него глаза, внимательно изучил его выражение лица, а потом кивнул.

— Пройдёмся.

И обречённо вздохнул.

Они побрели к Дубовой Обители. А по пути завернули, куда звал Ниов. Чуть ли не каждый день ноги несли Ниова на берег Истрицы. В то самое место. Там с высокого отрога видно, как под землёй, прямо под холмом, течёт другая река. Даже сама вода в ней — тягучая, мутная, будто опаловая. Та река только совсем небольшим краешком выходит наружу, чтобы принять в свои губительные воды и утащить с собой под землю Истрицу, которая врывалась в неё, сталкивалась и убегала в подземный мир, чтобы больше не видеть ни солнца, ни леса, ни всего подлунного мира. Леда.

Ниов сел на берег и уставился на устье. Ксерев стоял сзади, только поставил тяжёлый короб с собранными травами. Долго они молчали и слушали птиц и шум двух рек. Затем Ниов наконец спросил:

— Слушай, а тебе никогда не хотелось… ну… прыгнуть в Леду и всё забыть?

Ксерев усмехнулся, а потом скривился и отвернулся. Подошёл к Ниову и сел рядом на траву.

— А знаешь, я тебе даже немного завидую, Ниов. — Тот удивлённо уставился на него. — У тебя в жизни столько событий, что уже голова устаёт их все держать в себе. И тебе хочется что-то забыть. А у меня день как день, завтра как вчера. Только знания и навыки копятся с годами. Где моё, это «всё», которое мне хотелось бы забыть? А нет его!

— Голова устаёт… — немного сердито протянул Ниов. — Сердце устаёт! Сжимается и держит, как клещи.

— Сердце ты береги! Мы тебя в этот раз и так еле вытянули. А ты вон оно что, мой сударь, удумал: опять в реку забвения. Только теперь уж тут нет никакой Иссы, чтоб тебя оттуда вытаскивать.

— Нет Иссы… — растерянно протянул Ниов и посмурнел.

Помнить