Наномашины, Кошмар Академии! Том 10 - Николай Николаевич Новиков

— Ыа-а-а! — взревел Максим, с кулака прошибая первую стрелу!

Бах! Камень разлетается, ветер со свистом обтекает кулак, и облако пыли моментально разлетается, за которым показывается мальчик…

С ног до головы покрытый бронёй из чёрного блестящего хитина.

Перчатки, нагрудник, поножи, даже шлем с маской. Само его тело покрылось этой бронёй, она вылезла из его кожи!

Часть хитина слетела вместе с кровью Максима, но уже отрастал обратно. Да, каменно-ветренная стрела его всё же достала. Но сам факт, что она сбила лишь только броню, которая к тому же моментально залаталась…

Смоленцев словно этого не ощущал!

— Я не хитрый. Не шибко искусный… у меня нет такого таланта, как у тех двух… — пробормотал Максим, сжимая кулак, — Но это не значит, что я не смогу пробить стену лбом! — прорычал он, указывая хитиновым пальцем на врага, — Мне плевать на призыв. Я оттуда уйду. Я к ним не отношусь!

— Тогда какого ты…

— Потому что кто-то должен! Не стыдно быть слабым! Стыдно — быть тобой и терпеть такое зло! И если хочешь по ним потоптаться… — сделал он шаг, — Тогда попробуй пройти через меня!

Максим и правда не хитёр. Он не выучит столько техник, не освоит их на таком уровне как гении. И потому философия у него самая обычная, нацеленная лишь на одно…

Какая разница как искусен враг? Ведь Максиму достаточно выстоять до конца. Философия Последнего Выжившего.

Максим просто переживёт своего врага. Он вложит всё в защиту и силу, он примет все удары, и всё равно выстоит!

— Т-ты идиот! — рявкнул враг, пуская стрелу.

Максим резко уклоняется в сторону. Что-то прожужжало, и он тут же показывается с другой стороны поднявшейся пыли! Враг сразу же пинает землю, пуская по ней взбивающую волну! И снова жужжание, после которого Максим словно ракета устремился вперёд, пролетая в метре над волной!

Но враг это предполагал! Вжух! Ветряной клинок летит прямо в Смоленцева.

— Ыа-а! — зарычал он, поднимая предплечья.

Бах! Клинок сбивает слои хитина, пуская Максиму кровь. Но броня тут же начинает зарастать поверх раны. И зарычав ещё раз, Максим снова рывком летит вперёд.

— Ох бл*, бл*-бл*! — затараторил в ужасе враг, — Да как ты всё не ляжешь⁈

— Добро никогда не падёт перед злом!

— Да ты чё, ебл*н⁈ — завопил он.

Всплеск! Ветряной клинок! Бах, попадание! Максим отбивается его ладонью! Кровь падает, хитин зарастает!

Бах! Снова! Стрела попадает в плечо! Синяк уже начинает растекаться, в то время как Максим даже не замедлился — он наоборот ускорился, чтобы компенсировать попадание и не потерять в скорости!

Всё ближе. Ближе. Крови всё больше. Но он не кричит… да он почти не издаёт звуков боли! Он бежит с открытыми ранами! Смоленцеву абсолютно насрать на все преграды, на все атаки!

Он вообще не останавливается!

— ДА ЧТО ТЫ ЗА ТВЕРДОЛОБЫЙ БАРА…

И тогда Максим добегает. Словно бык. Нет, словно… жук-носорог.

Когда остаются последние метры, из-за его спины быстро вырастают крылья, толкают Максима вперёд, а на шлеме формируется рог, которым он со всей силой, прямо лбом, влетает в живот оппонента!

Бах!

— Кха-а-а! — тощий высокий мальчишка отлетает на несколько метров!

Он хватается за живот, переворачивается и начинает закашливаться. Весь воздух выбило, к горлу подступила рвота! В ушах зазвенело.

Максим выпрямляется, выдыхает и, расправив плечи, подходит к склонившемуся оппоненту. Он сжимает его воротник и без труда поднимает весь его вес одной рукой, поднося к себе. Забрало его жучьего шлема раздвигается, и оба мальчика смотрят друг другу в глаза.

— Ещё раз обижать других будешь — ещё раз отхватишь. Понял? — процедил Максим.

И бах! Он со всей силы пробивает лбом прямо во вражеский нос и отпускает замычавшего врага.

Всё. Максим Смоленцев победил.

И, когда оппонент упал на задницу, когда, казалось бы, всё уже решено, Максим…

— Я сдаюсь! — поднимает он руку.

Звучит сигнал, означающий выбывание. И Смоленцев разворачивается, молча уходя к ожидающего на краю арены Лёне.

Двое из команды Кайзера выбыло, тогда как вражеская команда целиком активна.

Но это… было только началом.

* * *

Арена. План со стороны самого старшего из детей Розваль.

Так уж вышло, что он был самым старшим и самым сильный, ко всему прочему — посещающий курсы целительства. От того практически всегда в групповых дуэлях Розваль-старший стоял по центру, чтобы принять на себя основной удар и, если что, помочь товарищам. Эта позиция называется «центровой», и обычно там либо целитель, либо сильнейший в команде.

Так было и сейчас.

И сейчас он стоял напротив Кайзера.

«Твою-ж…»

Кайзер… уже успел нашуметь. Никто не понимал откуда у него такая сила, но все понимали, что он конченный. По крайней мере на арене. И сильный. Неспроста кое-кто попросил его спровоцировать, заплатил неплохую сумму и пообещал познакомить с семьёй Франш-Конте, чтобы те дали хотя бы слабенький артефактный меч.

Но дуэлиться с Кайзером никто не хотел — план был именно добиться исключения его, или его друзей, за которыми он мог пойти следом. Но случилось что случилось, и когда он сказал, что использует только призыв, троица чуть выдохнула. Даже его волки и змея особо не пугали — они вполне могли быть не сильными! Кайзер пугал своей личной физической силой, но фамильяры? Они давали шанс на победу.

До того, как прозвучал гонг.

*Бум-м!*

— Начать дуэль!

Розваль моргает от резкого звука, и Кайзер… исчезает.

Всё. Его нет. За мгновение.

— Ч-что… — сердце пропустило удар.

Ни Михаэля, ни его питомцев не было вокруг! Ни следов гальки, ни звуков, если бы он сейчас бежал в невидимости! Ничего!

«Плохо… плохо-плохо! Что делать⁈», — мальчик попятился, — «Атаковать то место? Или прислушиваться? Может он пошёл друзьям помогать⁈ Точно! Или нет? Или он хочет, чтобы я так думал?», — мысли разбежались словно тараканы, — «Чёрт! Он обманул! Его невидимость — это точно не призыв!».

Лучше бы он сейчас с воплями бежал, чем… просто, твою мать, исчез.

Предательские сомнения вселяли страх. Вот что тут делать? Бежать к своим? Тогда он откроет спину! Или, наоборот, лучше повернуться назад⁈ А вдруг Кайзер всё ещё на месте⁈ Галька же не пошевелилась!

В это время во всю уже шло сражение, что слева, что спра…

— Я сдаюсь, — прозвучало слева.

«Ха⁈», — Розваль резко поворачивается.

Его друг лежал на