Будет день - И. А. Намор

* * *

Североанглийский или все еще южношотландский – черт его разберет! – пейзаж за окном купе поезда не радовал разнообразием. Взятые в дорогу газеты прочитаны и отброшены как не стоящие внимания, ибо содержавшиеся в них новости запаздывали по сравнению с радио почти на неделю. Разговор с попутчиками, по причине их отсутствия, не помог скоротать монотонность путешествия, да и спать совершенно не хотелось. Лекарством от безделья, столь привычным для Матвеева, стал тщательный анализ странных событий последних дней.

«Рассказать кому – не поверят. Чтобы из всех штатных сотрудников и привлекаемых от случая к случаю „вольных стрелков“ сэр Энтони выбрал именно меня, – такие совпадения хороши для маленьких книжечек в ярких обложках, или… Или для отлаженного бюрократического механизма. Я был исчислен, измерен, взвешен и сочтен оптимальным вариантом для поиска подходов к фон Шаунбургу. Руководство волнуют германо-испанские контакты при посредничестве итальянцев? Что ж, я мог, не сходя с места сказать, чем вызван интерес Берлина к опальным генералам и чем завершится скорая гражданская война на Иберийском полуострове. И провалиться. С треском и шумом.

„Если умеешь считать до десяти – остановись на восьми“, – так, кажется, говорят янки?»

Молчать, изредка кивая или недоуменно делая брови «домиком», только на первый взгляд просто. Особенно, когда твой собеседник подает то, что знакомо чуть ли не со школьных лет, как сверхсекретную и эксклюзивную информацию. Многолетняя практика научных дискуссий и исследовательской работы спасала Матвеева от мальчишеского «а я вот что знаю!» – заставляя высказывать свое мнение только тогда, когда в нем действительно возникала необходимость, и демонстрировать знания ровно настолько, насколько этого требовал текущий момент. Лишь иногда, чувствуя себя в относительной безопасности, Степан мог себе позволить высказать или сделать чуть больше, чем от него ожидали. Как, например, вчера в Данди. В мастерской Сирила Каррика. И кто дергал Матвеева за язык?

Начиналось все просто великолепно. До поезда оставалось еще два часа, и их нужно было потратить с пользой, совершив запланированный визит к чудо-мастеру, способному реанимировать часть оборудования старинной висковарни в поместье Бойд. Господин Каррик оказался приятным в общении и острым на язык инженером из той породы, что рождаются не с ложечкой во рту, а с гаечным ключом в руке и шилом в заднице. Высокий, с сильно обветренным, а не загорелым, как можно было бы ожидать в южных странах – лицом, с крупными, но правильными чертами, полуседой брюнет – он сразу же увлек Степана на импровизированную экскурсию, проведя по всему своему хозяйству. Посмотреть и правду было на что. Казалось, в нескольких стоящих рядом небольших мастерских ремонтировали все, что имело право называться «техникой» и могло сломаться в данный исторический период в шотландской провинции: от устрашающе выглядевших сельскохозяйственных машин до кофемолок и утюгов. Отдельное строение занимала мастерская по ремонту и сборке радиоприемников. Здесь, разительным контрастом с предыдущими помещениями, царила тишина и относительная чистота. Острый запах канифоли напомнил Матвееву детские увлечения и занятия в радиокружке районной Станции юных техников.

Громкий голос с отчетливыми командными нотками, обильная жестикуляция – все выдавало в инженере натуру увлекающуюся и целеустремленную. На удивление, быстро составив смету и получив авансовый чек, Каррик пригласил нового клиента на чашку чая, объяснив это не совсем обычное предложение радостью от встречи с человеком, который не только точно знает, что хочет получить, но и мало-мальски разбирается в предмете заказа.

Импровизированный кабинет хозяина выдавал его, как говорится, «с головой». На огромном, явно самодельном, столе среди кип документов и рулонов чертежей стояли коротковолновый приемник и передатчик. На стенах, в аккуратных рамках – открытки-подтверждения об удачных сеансах связи. Судя по их количеству, Сирил Каррик был радиолюбителем с большим стажем. Так выяснилось происхождение пятидесятифутовой антенны, торчащей как своеобразный маяк на подходе к мастерским.

Заметив интерес гостя к радиостанции, господин инженер перевел разговор на близкую ему тему. Сев на любимого конька, он стал сыпать такими деталями и специальными терминами, что Степан в первый момент впал в некоторое замешательство. Дело в том, что Гринвуд не разбирался в радиосвязи совсем, и Матвееву пришлось вытаскивать из глубин детских воспоминаний все подробности своих пусть недолгих, но очень увлекательных и познавательных занятий радиотехникой. Вот тут-то и вышел досадный прокол. Посетовав на громоздкость оборудования для любительской радиосвязи, Каррик перешел на обсуждение достоинств и недостатков разной архитектуры приемных и передающих устройств. В памяти Степана всплыли рассказы экскурсовода Артиллерийского музея, врезавшиеся надолго в мальчишеское воображение.

– Вот немцы сочетают в одном устройстве вертикальный и горизонтальный принцип расположения элементов, – «выскочило» у него совершенно на «голубом глазу». – И вообще, почему бы не собрать приемник и передатчик в одном устройстве? Так, как это сделали… – и тут Матвеев вспомнил «кто, где и когда» сделал такую радиостанцию. С простым русским названием «Север».

«У-у-у! Какой же я идиот! – мысленно взвыл он. – Надо срочно сворачивать разговор, пока еще какую-нибудь глупость не сморозил».

Однако свернуть разговор не удалось. Пришлось буквально на ходу легендировать свои знания. Иначе отделаться от крайне заинтригованного необычной информацией инженера не представлялось возможным.

– Видите ли, Сирил, – переход на столь фамильярное обращение прошел незамеченным, – я не только журналист. Точнее – я журналист во вторую очередь. А в первую… Некоторым образом я выполняю, так скажем…

«Главное сейчас не сорваться в интонациях, якобы неуверенном и тщательном подборе слов, умелой имитации неумелой маскировки».

– …очень деликатные задания правительства его величества за рубежом. Вот здесь и кроется причина моих, не совсем широко распространенных, знаний. Надеюсь, о нашем разговоре не будут знать даже кошки?

Получив искренние заверения Каррика в умении хранить тайны, особенно государственные, и в готовности, пусть и на одной ноге, продолжать служить короне, Матвеев успокоился. Мысль о том, что даже из такого явного прокола стоит извлечь хоть какую-то пользу, показалась ему здравой и…

– Господин Каррик! Если вы изъявили желание еще раз послужить Империи, то, пожалуй, я вам кое-что еще расскажу. К сожалению схему устройства достать не удалось и за это заплатил жизнью мой друг, коммандер Джеймс Б… э-э-э… впрочем, это секрет, – Степана несло, – но он успел передать, что уникальность схемы в том, что одни и те же детали конструкции используются и для передачи и для приема, а вся конструкция без элементов питания весит не больше пяти фунтов. Как вы считаете, сможем мы создать нечто подобное? И чтоб питание и от сухих батарей, и от бытовой электросети разных стран, и чтобы ничего не переделывать, а просто взять отдельный нужный элемент и прикрутить