Будет день - И. А. Намор

тем, что интересует многих совершенно разных, но одинаково интересных нам людей. Некоторое время назад наш доверенный корреспондент, командированный во Францию для освещения деятельности левых эмигрантов из Италии, сообщил, что по каналам Коминтерна прошла настоятельная просьба выяснить, не появлялся ли на Апеннинском полуострове некий берлинский журналист…

– Фамилия которого начинается на «фон Ш», полагаю?! – радостно «догадался» Степан.

– Вам не откажешь в прозорливости и умении схватывать на лету, – сэр Энтони тоже мог быть ироничным, когда хотел. – Но не торопитесь. Наша история только начинается. Так вот, люди Карло Роселли выяснили, что фон Шаунбург действительно работает в Италии как корреспондент. Берет интервью у весьма солидных господ – например у генерала Марио Роатта…

Матвеев изумленно присвистнул и тут же старательно покраснел – ибо стыдно джентльмену подобным образом выражать крайнее удивление. Однако сэр Энтони, что называется, даже бровью не повел – он был вполне доволен произведенным эффектом.

– …и его подчиненных: полковника Эммануэле и некоторых других, помельче. Если бы жизнь не разучила меня удивляться, дорогой Майкл, я тоже бы присвистнул, как бывало в детстве. Хе-хе! Но любая странность имеет свое простое объяснение: штурмбанфюрер фон Шаунбург, потомок древнего аристократического рода, является сотрудником ведомства Гейдриха. Следовательно, его контакты с итальянскими коллегами вполне естественны. Беспокоит странный интерес к его фигуре со стороны Москвы. Это мы объяснить не можем, – майор взял еще одну сигарету, закурил и, с видимым удовольствием, затянулся.

– Не понимаю одного, – выражение лица сэра Энтони было откровенно недоуменным, – зачем он большевикам? Насколько нам известно, полем его деятельности всегда была Европа – с chekistami он не пересекался, выполнял работу по сбору и анализу относительно открытой информации. Журналистское прикрытие опять же.

– Может быть, они ищут к нему какие-то легальные подходы? Или хотят взять его на горячем, как говорят американцы. Есть на чем ловить? Долги, пьянство, девочки?

– Скорее уж мальчики, – майор неодобрительно скривился. – Долгое время ходили слухи о его университетских наклонностях, – ну, вы понимаете, Майкл, – в плане выбора партнера. Кстати, фон Шаунбург получил философское образование. Он или нормален, или умеет не попадаться, а это великий талант для человека нашего ремесла. Все остальное – мимо.

– Интересно, даже захватывающе, но пока я не вижу больших странностей, кроме интереса русских, – Степан впервые за весь разговор достал сигарету и, чиркнув спичкой, раскурил. – Вот если бы этот Шаунбург оказался просто журналистом…

– Это еще не все. Где-то с неделю назад его видели в Касабланке. Даже сфотографировали, я вам позже покажу эти снимки. И, чтобы не играть в угадайку, скажу сразу: наш «философ» вошел в контакт с представителями ближайшего окружения генерала Франко – полковниками Санто Рассели и Фернандесом. И данный факт – самое удивительное и необычное звено в цепи этой истории. Теперь о действительно главном, что вам, Майкл, поручается сделать…

Сказать, что голова «пухла» от подробностей, – это еще занизить степень напряжения, которое испытывал Степан, дабы впихнуть в память с первого раза, не переспрашивая, все то, «невпихуемое» на первый взгляд, что говорил ему сэр Энтони. Гринвуд пытался сопротивляться, но как-то неубедительно, быстро сдавшись на милость победителя, и запоминал, запоминал, запоминал…

«Завтра будет болеть голова, – обреченно констатировал Матвеев, – так ей и надо! Нет, чтобы попасть в математика или, в крайнем случае, в бухгалтера. Угораздило же очутиться в журналисте. И что с того, что у Майкла изумительная память? Он же, в отличие от меня, почти чистый визуал, пусть и с легкой примесью кинестетика. Тренироваться надо – до получения рефлекса. Подтягивать, так сказать, отстающего».

Фамилии и названия улиц, даты, номера домов и телефонов – огромный объем информации был распределен по полочкам и ящичкам памяти, снабжен закладками и бирочками.

«Мнемоника – великая вещь, особенно когда к месту, – мысли Степана шли параллельно запоминанию, – а в моем случае без нее не прожить. По крайней мере – долго».

– Майкл, мне кажется, вы меня не слушаете, – в голосе майора явно читалось удивление, переходящее в раздражение, – и уже довольно давно!

– Место встречи со связником будет изменяться по следующей схеме: по четным дням недели, совпадающим с четными датами в Касабланке, так же как в Риме по четным дням недели, совпадающим с нечетными датами… – голос Гринвуда звучал монотонно, но внятно, проговаривалась каждая мельчайшая деталь.

Сэр Энтони напряженно слушал, не веря себе, на протяжении почти двух минут. После чего не выдержал, потянулся к графину с виски и, щедро плеснув и не разбавляя, хватанул залпом.

– Не обижайтесь, Гринвуд, но вам бы в цирке выступать с такими способностями. Заработали бы больше, чем у Крэнфилда. Я поражен…

– Терпеть не могу публичность, сэр. Так что с цирком пока повременим… – подпустим цинизма в голос, а то майор совсем поплыл, – обойдемся той работой, что нужнее Британии. Это все?

– Да, – казалось, сэр Энтони не заметил случайной невежливости. – Пожалуй, я поеду, а то корабль придет в порт без меня. Хе-х.

Прощаясь, он задержал руку Майкла в своей ладони и, глядя ему прямо в глаза, сказал:

– Я очень на вас надеюсь. И не только я… Не провожайте, и спасибо за виски.

* * *

Прощание с Фионой вышло каким-то… Ну, не вдаваясь в подробности, вышло и все. Точка. Степан старательно прогонял от себя мысли о возможном развитии их с Фионой отношений. Опасался сглазить. Да что там – боялся по-мальчишески поторопить события. Жизненный опыт давил, заставляя просчитывать каждый шаг, осторожно строить фразы, жадно ловя ответную реакцию, взгляд, жест.

«А не кажется ли тебе, мил человек, что ты попросту загоняешь себя? – внутренний голос зазвучал, как обычно: внезапно и оттого еще более противно. – Ты ведь у нас заяц пожилой – лет пятидесяти, пусть и выглядишь на двадцать с небольшим. И стоит себя так насиловать? Ну, похожа Фиона на Наталью (светлая ей память!) – кто бы спорил! Лицо, голос, походка. Если бы еще говорила по-русски – ты, наверно, совсем бы с ума сошел, болезный. Так что подумай…»

– Пошел на хер! – неожиданно грубо прервал голос подсознания Степан и, спохватившись, понял, что сказал это вслух. Громко. Огляделся по сторонам – рядом никого не было. – Вот и хорошо. Лишних ушей только не хватало.

Собранные прислугой чемоданы уже стояли в гардеробной, когда подъехал автомобиль мистера Драммонда, как нельзя кстати собравшегося на юг по делам и любезно согласившегося подвезти сэра Майкла до вокзала в Данди. Отдав последние распоряжения новому управляющему поместьем Бойд и погрузив невеликий, по меркам времени, багаж в просторный грузовой отсек новенького истейт[76], Степан, не оглядываясь, захлопнул дверцу