Частица тьмы - Тери Терри

— Да, теперь я это понимаю.

— Ты должен остановить ее. — Мы оба знаем, что намерена сделать Шэй, и боль наполняет нас обоих. На что она тратит свою жизнь, свой талант, в которых так нуждается ее отец?

Но потом улыбка возвращается на его лицо.

— Спасибо, что делаешь это для меня. Фрейя. И у меня только что появилась блестящая идея: жизнь Шэй будет иметь смысл. Она станет путеводной звездой, которая выведет нас из мрака на свет. — Ксандер привлекает меня к себе. — И ты будешь рядом со мной.

14

КЕЛЛИ

В голове у меня теснится слишком много всяких мыслей и образов, и просыпаюсь я рано. Небо в окне лишь начинает сереть, заря только занимается.

Возможно ли, что мой сон про Дженну был откровением? Возможно ли, что ее действительно сожгли в той комнате, превратив в источник заражения?

Она сгорела заживо. Как Септа.

Я до сих пор не в силах понять, зачем кому-то могло понадобиться такое. И кто это мог быть? Есть только один ответ, одна вероятность, да?

Ксандер.

Чувства Дженны — поддержка меня и сильнейшая ненависть к Ксандеру — отзываются вибрацией во мне.

Надо поговорить с Шэй, но она так беспокоилась об Ионе, что мне не хочется будить ее раньше времени. Я лежу в постели, и в голове у меня такой сумбур, что в конце концов бездействие становится невыносимым. Откладывать больше нельзя.

Я встаю, потягиваюсь. Сейчас приготовлю ей чай и извинюсь, что рано потревожила.

Иду через переднюю в кухню. Иона по-прежнему спит на диване. Шэй права, что беспокоится. Вода и легкая закуска, которые мы оставили возле нее, не тронуты. Она такая бледная, такая неподвижная, что я возвращаюсь. Подхожу ближе, потом еще ближе, пока не замечаю слабое движение — дышит.

— Иона? — тихо зову я. — Хочешь чаю?

Она шевелится, но не отвечает.

Я все равно делаю три чашки, оставляю одну рядом с ней и добавляю побольше сахара на случай, если она все-таки выпьет.

Тихо стучу в дверь комнаты Шэй и приоткрываю ее.

Кровать пуста.

15

ШЭЙ

Я дрожу. Голые ноги в босоножках уже мокрые от холодной росы по самые щиколотки. Я иду через общину к исследовательскому центру, обхватив себя руками, чтобы хоть немного согреться.

Раннее солнце прочертило небо красными и розовыми полосами, которые уже не смешиваются с черной массой туч, а бросают ей вызов. В глазах выжившего даже рассвет уже далеко не так прост. Как там гласит поговорка? Красный восход пастуху несет хлопот?

«Фрейя?»

Она по-прежнему не отвечает. Фрейя разбудила меня мысленным призывом, сказала, что нашла кое-что интересное в исследовательском центре, и чтобы я встретилась с ней там, после чего словно исчезла.

Что бы это могло значить?

Я сканирую пространство вокруг, но нахожу лишь спящие сознания там и тут, включая и дом Ксандера. Он крепко спит, и я вздыхаю свободнее.

Мерлин сидит перед дверью в исследовательский центр. Глаза у него круглые, а шерсть взъерошена, как будто он дрался, как и его аура. Я наклоняюсь погладить его, и он тревожно мяукает, словно хочет мне что-то сказать. Мои дурные предчувствия усиливаются. Что его так взбудоражило?

Пытаюсь мысленно найти Фрейю: ничего. Неужели с ней что-то случилось?

Я открываю дверь, и Мерлин кидается мне под ноги, так что приходится отогнать его, чтобы не побежал следом.

Я иду по коридору. «Фрейя?»

Она по-прежнему не отвечает, и я нигде ее не чувствую. Если только она не блокирует меня намеренно, что бессмысленно, ведь она сама попросила прийти. Единственное известное мне место, которое не позволило бы почувствовать ее на таком близком расстоянии, это тихая комната. Та самая, в которую Септа помещала Беатрис, чтобы посмотреть, есть ли способ преодолеть этот барьер. У нее не получилось, а если и Беатрис не смогла, то, тут я готова поспорить, это никому не под силу. Может ли Фрейя быть там?

Дальше по коридору, вниз по ступенькам, за угол — я помню дорогу. Свет автоматически включается впереди меня, и выключается позади.

Дохожу наконец до коридора с тихой комнатой, но… неужели я не там повернула? Все выглядит по-другому. Тут что-то сделали со стенами?

Я иду по коридору, и вот она, дверь в тихую комнату. Чуть приоткрыта.

«Фрейя?»

Нет ответа.

Я подхожу к двери, приоткрываю чуть пошире и заглядываю внутрь. Никого.

Что-то вдруг врезается в меня сзади и вталкивает в комнату.

Я влетаю, растягиваюсь на полу, неуклюже поднимаюсь, поворачиваюсь и кидаюсь к двери.

Она захлопывается.

16

КАЙ

Чья-то рука трясет меня за плечо, чей-то голос говорит, что пора вставать.

— Что? — бормочу я, еще не до конца проснувшись.

— Генерал-майор просит вашего присутствия на допросе. Вставайте. Поторопитесь.

Я набрасываю на себя одежду, и меня ведут в маленькую комнату со стеклянной стеной с одной стороны.

— Можете сесть здесь и слушать. Там вас не видят.

Я сажусь. Через стекло вижу незнакомого офицера, рядом с ним Рохан. А напротив них… лейтенант Киркланд-Смит. Не может быть. Им удалось-таки поймать этого мерзавца, который пытался убить Шэй и убил бы Фрейю, будь у него хотя бы малейший шанс. Вторая половинка того уравнения, которое и составляет загадку случившегося на Шетлендах?

— … должны знать, с чем имеете дело, — говорит между тем Киркланд-Смит.

— Мы это хорошо себе представляем, — отвечает военный. Допрос ведет он. Рохан сидит и слушает.

— Выжившие не люди, не такие, как мы с вами. Они опасны. Им нельзя позволить жить.

— Мы теперь знаем, что они не являются носителями инфекции, что это мнение было ложным.

— Я не это имел в виду.

— Тогда объясните, что вы имеете в виду.

— Когда мы прибыли к дому Александра Кросса в Нортумберленде, у нас был военный бомбардировщик для уничтожения выживших. Но один из этих дьяволов сбил его прямо в небе, он разбился, и все, кто находился на борту, погибли.

— И каким же образом они это сделали?

— Не было ни зенитного огня, ни какого-либо другого оружия. Один из них просто что-то сделал — как они проделывают это своим сознанием, — и руки пилота и помощника пилота застыли на приборах. Они не могли пошевелиться.

Не уверен, что Рохан верит ему, но я там был и видел, как это случилось. Это была та девочка, верно? Беатрис. Еще совсем ребенок. Она просто взглянула на самолет, и тот