"Фантастика 2025-69". Компиляция. Книги 1-18 - Вадим Бурденя

бы рассказывать, при каких обстоятельствах он лишился подаренной лошади и признать, что затея с освобождением сэра Арчибальда оказалась глупостью, рыцарь предал Ноланда, бросив посреди заповедников. Не хотелось разочаровывать старого Ликурга и видеться с его сыном, которого Ноланд спас. А новость о гибели вуивра пусть станет для филаков сюрпризом. Лучше не терять два дня на возвращение, а двигаться вперед.

Что ж, герой всегда идет вперед, даже пешком. Тем более Ноланд не герой, а всего лишь путешественник. С одной стороны, он путник и ученый Пятой эпохи, ищущий Истину (и это звучит вдохновляюще), с другой – недоучившийся студент, идущий присоединиться к исследованиям отца (и это звучит так себе). Ноланд подумал, что чем примитивнее средства его передвижения, тем опытнее он становится. Сначала на григотропосе – тогда Ноланд совсем ничего не соображал, потом на фургоне Вереска, затем верхом… И вот он уже друг клеттов, стрелок по лбу вуивра, придумыватель глупых рыцарских клятв. То ли еще будет, когда он отправится в пеший путь!

Ноланд немного повеселел и записал мысли и недавние приключения в дневник, не забывая пользоваться на всякий случай шифром Вереска. Мыслей получилось так много, что пришлось себя остановить, иначе писал бы весь день. Один важный тезис, открывшийся ему в ночном разговоре, Ноланд подчеркнул: "Вуивр – чудовище Четвертой эпохи, его можно победить оружием. В прошлые времена все было проще". Ноланд подумал и приписал: "А чудовище Пятой эпохи – это сэр Арчибальд". С кофе и галетами было покончено, Ноланд собрал необходимые вещи, оставив часть поклажи, чтобы идти налегке.

Ноланд не смог побороть любопытство и завернул в овраг, место недавнего сражения. Здесь было прохладно, длинные стебли травы рядом с ручьем и вдоль стен покачивались на гуляющем сквозняке. На всякий случай Ноланд вынул револьвер. Он твердо был уверен в своих знаниях и не сомневался, что лишенный лалла вуивр мертв, однако трупы чудовища и коня могли привлечь хищников. За очередным изгибом оврага усилился тлетворный запах, вскоре Ноланд увидел поверженные тела. На окровавленной серо-зеленой туше вуивра скакали вороны, толстые, как курицы. От лежащего поодаль коня метнулась в кусты какая-то тень, оттуда на Ноланда уставились настороженные глаза мелкого падальщика.

В Ноланде проснулся историк. Все-таки вуивру, родившемуся еще в Четвертую эпоху, больше трехсот лет, его тело – реликт, шлем – археологический артефакт. Ноланд набросал в дневнике эскиз поверженного чудовища, достал кинжал и, потеснив наглых ворон, отделил чешуйку со спины. Под ногами нашел несколько звеньев цепи, некогда висевшей на шее вуивра, и выбрал наименее ржавые. Прекрасный образец металла из кузниц Кха. Обломки шлема были слишком тяжелыми для того, чтобы носить их с собой. Довольный собранными образцами, Ноланд покинул овраг, оставленные в покое хищники продолжили свое дело.

Путь пролегал на северо-восток. За первой сотней шагов по диким землям последовала вторая и третья, а там счет перешел на тысячи. Ноланд шел через каменистые холмы и равнины, покрытые высокой степной травой, оставившей на его ботинках зеленые следы. Попадались непроходимые заросли кустарника, которые приходилось обходить и потом сверяться со стрелкой компаса. Тонкие извилистые ручьи утоляли жажду и попадались так часто, что не было нужды запасаться, и Ноланд набирал не более одной фляжки. Дрок цвел желтыми вспышками, шмели возились в цветках шиповника, расталкивая толстым брюшком белые и розовые лепестки. Ноланд встречал оливковые деревья с толстыми витыми стволами и кудрявой кроной, дающей прекрасную тень, в которой он отдыхал. Под одной из олив он заночевал.

На второй день Ноланд стер ноги и шел уже не так бодро, чаще останавливался под деревьями и писал дневник. Мысли неслись в голове как облака по небосклону, солнцем сияли новые идеи. Он чувствовал, как разум, до недавнего времени смятый и скомканный разными проблемами, теперь свободен: распростер свернутые доселе крылья и пустился в полет. Ноланд понял, что открыл один из видов счастья: постепенное и спокойное движение к цели – такой путь, несмотря на утомительную ходьбу, был одновременно отдыхом между предыдущими и будущими трудностями. Прогулка по бесконечным просторам клеттского заповедника наполняла Ноланда не только физической выносливостью, но и духовной силой.

Как только солнце поднималось достаточно высоко и начинало припекать, Ноланд снимал пиджак, у рубашки расстегивал ворот и закатывал рукава. Лицо и руки покрылись загаром. Пробковый шлем защищал голову от нестерпимо ярких лучей солнца в полдень. Единственное, чего Ноланду не хватало, так это тоника. У Вереска в повозке остался приличный запас, и Ноланд предвкушал, как сделает первые горько-сладкие глотки, после чего расскажет о своих похождениях, а потом они вместе продолжат путь к Корифейским горам, где присоединятся к экспедиции отца.

Наконец-то он задаст накопившиеся вопросы, в том числе о необычном револьвере. Ноланд и раньше замечал, что револьвер обладает феноменальными свойствами, например, в гостинице Ферапонта, когда раненый Ноланд был без сознания, рыцари оружие не заметили и не изъяли. Тогда Ноланд не задумывался об этом факте, а сейчас, став более прагматичным, понял, что это не просто везение. Взгляд через прицел револьвера повышал остроту зрения, как будто на глазу выступала слеза, делавшая мир кристально четким. Когда Ноланд целился в лалл на лбу вуивра, то револьвер, казалось, ничего не весил и стал продолжением руки. Попадание в миниатюрную мишень далось Ноланду без усилия.

Можно было бы предположить, что револьвер является энигмой, созданной руками мастера-оружейника, который смог достигнуть в своем деле эфирного резонанса. Но до сих пор ученые так и не смогли доказать возможность человека достигать такого уровня мастерства. Необходимо по меньшей мере сотню лет заниматься одним ремеслом, лишь тогда эфир материала начнет резонировать с эфиром духа мастера. Для человека это невозможно. Только Кха, жившие по двести и триста лет, имели возможность достичь такого уровня. Но Кха давно покинули мир. При них же, в Четвертую эпоху, только-только появились фитильные ружья, а револьвер – изобретение современное. Поэтому если этот револьвер – энигма, то вопросов возникает еще больше.

Он надеялся, что выйдет на Старый тракт до второй ночевки, но просчитался. Очередной раз Ноланд заночевал в поле, разведя из толстых коряг долгогорящий костерок, укрывшись тонким походным одеялом и плащом. Он быстро привык к походным условиям и полюбил сулящий отдых контраст ночной мглы и горячего светлого костра. Жизнь профессионального археолога, к которой он стремился последние годы, как раз и состоит из походов, лагерных стоянок и неустанного поиска новых знаний, однако Ноланд не чувствовал себя ни археологом, ни даже просто историком. Эти стремления отошли на второй план, а былые увлечения