Штрафбат для Ангела-Хранителя. Часть первая - Денис Махалов

Андрей молчал, теряясь в очень неприятных догадках.

– Да, в том бою, когда мы всей шестёркой вышли в лобовую атаку на Фоккеров, я преднамеренно выключила тебя из процесса и сама управляла твоим телом, – она виновато помолчала, и добавила с извинительными нотками в голосе: – прости если можешь, но в тот момент иначе было нельзя: если бы я этого не сделала, то ты бы неизбежно врезался в летящего навстречу нам Фокке-Вульфа.

Андрей некоторое время молчал, а ангел с тревогой прислушивался к его эмоциям, которые она видела в виде неяркой, но чётко различимой ауры вокруг его головы. К её радости, никаких тёмных мыслей не наблюдалось, а преобладали в основном недоумение, лёгкое недоверие, удивление, восхищение и совсем немного досады.

Наконец, он собрался с мыслями, и проговорил, слегка запинаясь:

– А к-как… как… это вообще возможно? Ответь.

– Как, как… не знаю я! – она погладила кончиками пальцев его щёку, – я сама не знаю, что со мною происходит. Вот идёт обычная жизнь, в смысле, на земле. И никаких особых возможностей я за собой не чувствую. Ну, не считая того, что и так со мной с первого дня нашего знакомства.

Она замолчала на пару секунд, изучая его реакцию. Андрей лежал молча, и внимательно её слушал. Она продолжила:

– И вот, в какой-то момент, особо напряжённый, во мне что-то просыпается, – она замолчала, подбирая слова, – как будто внутри щёлкает какой-то рычажок: щёлк! И мир вокруг меня как будто скачком расширяется, и я начинаю ощущать себя совершенно другой: у меня как будто сил в разы прибавляется, все реакции убыстряются, у меня появляются недоступные мне в обычном состоянии возможности, я начинаю видеть всё совершенно иначе, я начинаю видеть бой как бы… как бы… – она никак не могла подобрать нужный образ для сравнения.

Помедлила немного, Андрей в этот момент ощутил в голове знакомое щекотание мягкой кошачьей лапкой: она нежно и очень осторожно перебирала у него в голове образы, воспоминания, что бы использовать их для сравнения. Андрей не стал возмущаться, просто терпеливо ждал… Наконец, она, найдя подходящее сравнение, продолжила:

– Ну, вот ты до войны иногда почитывал в читальном зале библиотеки журнал «шахматы в СССР». Верно?

Андрей, улыбнувшись («как быстро в голове шурует, и главное, как качественно»), молча кивнул.

– Да, да шурую, прости, – как бы между делом извинилась она, – так вот, помнишь, там печатались уже сыгранные партии, с разбором ходов игроков? Ведь так просто, да? Когда тебе уже всё по полочкам разложили? А вот когда начинаешь сам играть, то всё сложно! Так?

Андрей опять кивнул.

– Так вот! В момент наивысшего напряжения, когда кажется, что вот-вот и конец, у меня ЭТО самое, – она покрутила пальчиком вокруг своего лба, – внезапно и включается. И я начинаю видеть как бы всю партию, как будто она уже сыграна, понимаешь? Одновременно и со всех сторон! И я точно знаю, ЧТО надо делать! Это…это… какое-то всезнание что ли…. Не знаю, как тебе объяснить!

А потом…. Потом… после боя, это проходит. Как будто бы мир опять сжимается, схлопывается в небольшую сферу, в которой мы и живём, и дальше стенок этой сферы не видим. Вот как-то так…

Она уткнулась лицом ему в грудь, и надолго замолчала.

Глава 33. Мыслесвязь

.

– Бля! Ну где справедливость-то, а? – Илья Кутеев бросил окурок в ведро с водой и смачно сплюнул в сторону. Вдвоём с Андреем Чудилиным они стояли и с завистью смотрели, как шестёрка Илов с рёвом вгрызалась в хмурое зимнее небо. Агния стояла чуть в стороне от них, и рассеяно слушала какую-то историю, которую ей увлечённо рассказывал бортстрелок Кутеева Толик Веселовский. Она в пол уха слушала, вежливо улыбаясь, а сама косила взглядом на Андрея, ни на минуту не выпуская его из-под своего контроля.

– И главное! Отдай, говорит, мне свой самолёт! – продолжал шуметь старший лейтенант Кутеев, – мы, мол, без вас управимся… тьфу! – он ещё раз со смаком плюнул под ноги.

– Не кипятись, – пытался его урезонить Андрей, – ну сказано же: вы на подхвате. Как самолёты отремонтируют, так и полетите. А обещали, что к обеду точно сделают.

– Ага, – Илья стоял, засунув руки в карманы, и весь вид его выражал скепсис, – а вчера обещали, что к утру справятся… Справились! Уже…

– Слушай, ну чего ты орёшь? – повернулся к нему Чудилин, – самолёт у него, видишь ли, комэск забрал! Для дела и забрал, не потехи ради. Ты – командир звена, а он – командир эскадрильи. Кому, как не ему, эскадрилью вести?

– Да я…

– Да что ты? Тебе что, хуже всех? Мы-то с тобой спали, как убитые, а у меня Шурка всю ночь под самолётом провела! Да и твой техник вдвоём с Макарычем всю ночь самолёт комэска штопали! Имей совесть! Пошли, посмотрим, что там и как. Может, помочь чем надо?

На стоянке они столкнулись нос к носу с невыспавшейся и раздражённой Александрой. Она постоянно моргала красными, воспалёнными глазами, и поминутно вытирала бегущие из простуженного носа сопли. От этого весь рукав у неё засалился и блестел как лакированный, под носом было большое, красное и натёртое пятно. Волосы её были всклокочены, щёки – в разводах отработанного масла. Она ещё нашла в себе силы грустно пошутить.

– Что, командир, не узнал? – голос её был сиплый и простуженный, – баба Яга в тылу врага!

Андрей сглотнул – ему стало очень жалко Шурку, и безумно стыдно за себя, выспавшегося и бодрого. Он отвёл глаза, приобнял её за плечи, потрепал немного по голове, и молча подошёл к самолёту. Осмотрел места вчерашних пробоин на деревянных консолях – все были аккуратно заделаны перкалем и закрашены краской. Завёрнутые разрывами 30-мм снарядов рваные листы обшивки на центроплане были аккуратно подрезаны и приклёпаны на место. На самих пробоинах были приклёпаны аккуратные заплатки из дюраля. На самой верхотуре сидели двое техников из их звена и возились, тихо матерясь сквозь зубы, с лобовым стеклом фонаря. У одного из них, Алексея Мигунова, верхняя губа от чего-то распухла и посинела.

Андрей повернулся к переминающейся с ноги на ногу Шурке. Она вскинула чумазую руку к замасленной шапке:

– Товарищ командир! Ремонт самолёта закончен. Почти, – она виновато обернулась на техников, – осталось только таблетку67 в лобовом стекле заменить, и всё… – она снова обернулась к техникам: – мальчики, я могу вам чем-то помочь?

Сверху послышалось раздражённое:

– Бля… помогла уже! Два зуба Лёхе выбила! Слышь, лейтенант, она на ходу спит! Отведи ты её, положи