Вперед в прошлое 11 - Денис Ратманов

Последними обозначилась еще одна бригада. Некто Ефросим со странным акцентом и очень нагло перечислил достижения своей бригады. Если ему верить, это они построили наш город, а также Эйфелеву башню и московский Кремль. Этот Ефросим мне не понравился больше всех: много пафоса, он меня еще не видел, а говорил так, будто я ему уже должен. Даже приглашать его не хотелось, но я убедил себя, что при формировании мнения о человеке визуальный контакт важнее телефонного разговора.

Эх, опять на тренировку не попаду! В ванной я подошел к зеркалу. На меня настороженно взирал высокий и плечистый молодой человек со впалыми щеками и выраженными скулами, с черным пушком на подбородке и с намечающимися усами. Недолго думая, я вставил свежее лезвие в бритвенный станок и избавился от растительности. Другой человек. Тот, кто год меня не видел, точно не узнает.

Я напряг бицепс и с удовлетворением отметил, что он у меня прям виден! Всего-то восемь месяцев прошло, а я вон какой спортивно-подтянутый, и вся команда у меня такая.

К шести подошли мама и отчим. Веселые и пьяненькие, вели они себя, как подростки, обнимались и подкалывали друг друга. В начале седьмого донесся знакомый рев мотора и сигнал, похожий на гудок теплохода — Каналья пригнал «КАМАЗ». Отчим рванул к своей ласточке, я из окна смотрел, как он ходит вокруг машины, проверяя работу Канальи. Неспешно одевшись, я вышел на улицу.

Отчим порывался нас отвезти в Верхнюю Николаевку, но Каналья отказался — ну куда за руль пьяному? И плевать, что это два бокала шампанского!

Потому пришлось ехать на автобусе, и возле хлебного ларька мы были за двадцать минут до начала сбора соискателей. Я посмотрел на общежитие, где обитал мой отец, Лялины и нерожденный брат или сестра, и пожалел, что не знаю номер машины педофила. Такого если приструнить, точно на таймере год прибавится.

Приехал автобус, мы с Алексеем уставились на вышедших на остановке, уверенные, что часть соискателей прибыла на нем, и не ошиблись, разглядев в толпе… Олега, который паркинсон богомола, и Женю Космоса. Как, блин, тесен мир! Каналья аж подавился слюной и закашлялся.

Думал, эта парочка, заметив нас, сдаст назад, но нет. Олег улыбнулся от уха до уха и ускорил шаг, Женя семенил рядом.

— Какие люди! Алексей! — Он потряс руку Каналье, потом — мне. — Павел! Это знак судьбы! Вам на стройку нужны люди? Мы готовы.

Хотелось сказать, что не нам, мы тут просто мимо проходили, но Каналья отрезал:

— Вы нам не подходите. Извините за беспокойство.

Лицо его стало каменным, в голосе зазвенел металл.

— Но…

— Никаких «но». Нам не подходят люди, которые прогуливают работу и не способны прийти вовремя. До свидания.

Речь взял Женя Космос:

— Ты не понимаешь! Нельзя ломать биоритмы, когда тело требует сна! Оно накажет за такое обращение. Нужно слушать вибрации вселенной…

Каналья посмотрел на него так, что Женя заткнулся и попятился. Сладкая парочка направилась к остановке, а мы отошли к хлебному ларьку, наблюдая, как туда ныряют алкаши и уносят бутылки разведенного спирта. Значит, Корм и жидким хлебушком приторговывает.

Следующим подъехал оранжевый «Запорожец», набитый людьми. Оттуда вылез пузатый огромный мужик, представился Ефросимом и принялся себя нахваливать, почесывая то пузо, то висок, то нос. Каналья слушал его, кивал, спросил, во сколько он оценивает свой труд, тот ответил уклончиво и начал рассказывать про модный забор из бута, про внутреннюю отделку деревом и прочую современную лабуду, с которой будут смеяться уже спустя десять лет. Причем прицел Ефросим имел на постройку всего дома.

— Штукатурить умеете? — спросил Каналья.

Соискатель фыркнул, что никто так сейчас не делает, немодно и долго. Вот отделка деревом! И забор деревянный — тоже говно. Он из принципа за такое позорище не возьмется. Каналья взял у него номер и пообещал перезвонить.

После этого молдаванина пожаловало три беззубых гопника с бегающими глазками, в кепках, с четками — классика. Этим Каналья сразу дал от ворот поворот.

Из звонивших вчера на «двойке» приехал востроносый высокий мужчина с жутким перегаром, в костюме и брюках, уверил, что у него отменная бригада. Нет, две. Нет, три. Где они? Ясно дело, все заняты. Но завтра он готов всех показать.

Мне делалось грустнее и грустнее с каждым просмотром. Ни одного нормального человека! Или аферисты, которые, скорее всего, попросят денег, пообещают бригаду и пропадут, или чудики, или наркоманы.

— Сколько там еще? — спросил Каналья.

— Один человек, — ответил я.

— Не расстраивайся. В другой раз придет кто-то нормальный. Со строителями всегда сложно…

Возле нас остановился велосипед, подошел пожилой совершенно седой мужчина с пышными усами, поздоровался, пожал наши руки — ладонь у него была мозолистой, кожа дубовой, глаза — чуть прищуренными, живыми, лучистыми.

— Я Сергей, звонил вам на днях. — Он осмотрел наши лица. — Вижу, не рады мне. Бригады у меня нет, а вам нужны объемы. Но зачем врать? Поймем друг друга — все будет.

Его честность подкупала. От этого человека исходило какое-то тепло, что ли. Он был нормально развитым, не алкашом, не болтуном, не наркоманом.

— А я… что я. Шахтер. Пенсионер. Дом построил сам. Руки растут, откуда надо. Испытайте — сами убедитесь. Поладим — я ребят подтяну. Ну а сейчас смысл их дергать? Кстати, а где будет дом?

— Там, — кивнул я в сторону своего участка.

— Можно прямо сейчас сходить посмотреть, — предложил Сергей.

И тут мне в голову пришла идея, как пристроить алтанбаевцев… Вернее не пришла, я это давно придумал, просто посчитал, что сейчас самое удачное время для моего предложения:

— У меня есть архаровцы, им восемнадцать лет и около того. Бетонные работы не очень сложные, Сергей, может, вы их научите, проконтролируете? Ну а вдруг будет толк?

— Ну а почему бы и нет? — с азартом согласился Сергей, а я испытал облегчение от мысли, что, возможно, алтанбаевцы будут при деле и начнут себя обеспечивать, а это первый шаг к успешной социализации.

Глава 30

Создавать красивое

Работы на моем участке было не просто много — немерено. Я очень недооценил масштаб катастрофы. Участок располагался под уклоном, что добавляло сложностей. Слой плодородной почвы, да, имелся. Но его