Гоцюй - Джин Соул

– Нет, она думает, что я приду попрощаться с тобой, – помотала головой Цзинь Цинь.

– А про западный склон знает?

– Нет.

У Минчжу поморщился, сжал переносицу пальцами:

– А если дверь всё-таки окажется запертой?

– Матушка…

– Если? Вдруг?

– Тогда вылезу в окно, – преспокойно отозвалась Цзинь Цинь.

У Минчжу не нашёл в её плане никаких «дыр» и несколько успокоился насчёт их будущего.

А не стоило бы.

109. Терзания этого молодого ворона

Наследник клана был умён, хорош собой, во всём на свете ему не было равных, безупречен, завидный жених… Если бы он взялся перечислять то, что ему приписывают, не управился бы и за день.

Красивое лицо и статную фигуру он унаследовал от родителей. Духовные силы, видимо, достались ему от предков – через пробуждённую древнюю кровь. Знания в него вбили наставники. Он умный, мастерски владеет оружием и магией, легко справится с любой задачей… Но всё это – благодаря кому-то ещё. А что такое он сам?

За одним успехом скрывались десятки неудач. Но кто знал об этом, кроме него самого?

Они думали, что ему всё даётся легко – ведь он исключительно талантлив, от природы одарён умом и силой. Стреляя из лука – попадёт в любую мишень даже с закрытыми глазами. Сражаясь мечом – одолеет даже дюжину превосходящих его противников и ни царапины не получит. А как он летает!

Но кто из них видел, как он тащил разбитое после неудачного падения тело домой? Как подолгу держал кисти рук в ледяной воде, чтобы залечить кровавые мозоли на ладонях? Как застывал деревяшкой на постели, изнурённый бесконечными, однообразными тренировками: тысяча взмахов, тысяча уклонений…

Наследник клана должен быть примером для остальных, он не может выдавать своих слабостей. Никто никогда не должен знать, чего ему стоит быть таким.

Они бы удивились, если бы узнали, что он не считает себя кем-то особенным. Есть на горе птицы и лучше его.

И сейчас он чувствовал себя неуверенно – когда всё так далеко зашло.

Мысли мешали заснуть. У Минчжу бессмысленно глядел в потолок, снова и снова прокручивая в голове разговор с Цзинь Цинь. План хорош, но не без недостатков. Что-то не сходилось.

Если её мачеха действительно вмешалась в ход событий и ускорила свадьбу… Это лишено всякого смысла. Она завидует падчерице, в этом У Минчжу был уверен. Так зачем привязывать Цзинь Цинь к горе Певчих Птиц скорой свадьбой? Не лучше ли помочь ей сбежать и навсегда избавиться от соперницы? Ведь их всегда будут сравнивать, пока они делят гору, и У Минчжу знал, в чью пользу будет это сравнение.

Он не видел её мачехи, да ему и не нужно было её видеть. Нет никого красивее его Цзинь Цинь. А если и были бы – он бы всё равно их не заметил.

У Минчжу скрестил руки на груди, нервно тарабаня пальцами по предплечьям. Если её запрут, и она не сможет к нему выбраться, он отобьёт её силой. Легко не будет, если на него накинутся всем скопом – обычная тактика певчих птиц против хищника, – но у него в рукаве есть парочка трюков, которые могут обеспечить ему небольшую фору.

Выбраться с чужой горы трудно, но он сможет. А вот дальше…

Он заберёт Цзинь Цинь на свою гору. Матушка уже знает, отец возражать не будет, когда увидит золотые крылья будущей снохи. Старейшины, конечно же, поворчат, но шаман встанет на сторону пробужденной пары цзинь-и… Почему же ему так неспокойно на душе?

Да потому, что он не единственный ворон на горе Хищных Птиц.

Эта мысль не давала У Минчжу покоя с того самого дня, как он осознал собственные чувства к Цзинь Цинь.

На горе Хищных Птиц есть и другие вороны, и другие птицы – получше его. У кого-то ярче оперение, у кого-то острее клюв, а кто-то умеет петь. Что, если Цзинь Цинь понравится кто-то другой?

Насколько глубоки её чувства? Настоящие ли они? Да, конечно, и на горе Хищных Птиц говорят, что любовь рождается в супружестве, а всё остальное – лишь преходящая влюблённость. Сам У Минчжу уверен, что Цзинь Цинь – его птица, другой ему не надо, и красная нить тому подтверждение.

Но что, если?..

Он никогда ещё не был так не уверен в себе.

Они в неё сразу же влюбятся, как только увидят. Не могут не влюбиться. Мозг у всех воронов устроен одинаково: увидел блестящую вещь – хватай и неси в гнездо, припрячь, чтобы никто другой не видел, и любуйся. Им даже не нужно знать, какая она на самом деле. Кузены не упустят случая выхватить блестящую диковинку из чужого клюва.

Он так ясно себе представил эту картину, что едва не захлебнулся уксусом. Он сел на постели, крепко сжимая пальцы в кулаках.

Ну уж нет! Цзинь Цинь принадлежит ему – или будет принадлежать.

Это решение стоило ему всего – и её, и его собственной жизни. Но как мог он знать, что всё так обернётся?

110. Планы поменялись

Западный склон горы Певчих Птиц встретил его неприветливо. У Минчжу, разумеется, не привёл бы сюда Цзинь Цинь, предварительно не разведав обстановку, а потому прилетел загодя – и едва не сбился с пути. Что-то не так было с магнитным полем. Если бы он летел чуть быстрее, не справился бы с поворотом и разбился об неожиданно возникший перед ним горный крен. Под ним белели старые птичьи кости. Понятно теперь, куда пропадают случайно залетевшие на гору птицы.

К западному склону вело несколько троп – заброшенных, давно нехоженых, отвоёванных превратившимися в сухостой травами. У Минчжу выбрал наугад одну из них, чтобы вернуться к полю чжилань. Нужно было проверить, можно ли вообще по ней пройти: всё-таки Цзинь Цинь девушка. Всю дорогу его преследовал заунывный шелест скособоченного бамбука, который рос там и сям. И мысли – те, что не давали ему спать всю ночь, посеянные неуверенностью.

Он остановился как вкопанный, не дойдя до поля чжилань. Под деревом стояла Цзинь Цинь и разговаривала с какой-то чёрной птицей. Сердце у У Минчжу упало: неужели его опасения сбылись? По счастью, он подавил растущее внутри кровожадное желание прежде, чем оно его захватило полностью. Вороны жестокие птицы, но далеко не глупые. Из доносящихся до него реплик Цзинь Цинь, он понял, что та приняла самозванца за него! Это его покоробило. Да как можно было перепутать ворону с вороном? А впрочем, она изначально плохо различала оба вида – и в первую их встречу обозвала его вороной на голубом глазу.

– С кем ты разговариваешь? – спросил он, неслышной тенью скользнув девушке за спину.

Она обернулась, потрясённо уставилась на него, потом на сидящую на ветке ворону и ойкнула. У Минчжу легко мог понять, о чём она думает. Не сказать чтобы это его порадовало.

– Перепутать меня с какой-то вороной! – горько сказал он и швырнул в самозванца комком земли. – Не можешь собственного жениха от самозванца отличить? Серьёзно, что с твоими глазами?

– Всё в порядке с моими глазами. Просто испугалась.

– Чего?

– Ты был какой-то потрёпанный… он был, – сейчас же исправилась она. – Я подумала, что-то случилось…

– Что со мной могло случиться… Ладно, забудь. Что нового на этой стороне?

Цзинь Цинь пожала плечами:

– Птицы готовятся к свадьбе.

– Ты сбежала?

– Меня не запирали.

А вот это было неожиданно. Забыли в предсвадебной суете? Как такое возможно? Никто не был бы настолько небрежен, чтобы позабыть о столь древней традиции. Или подумали, что ей и в голову не придёт сбежать? Она ведь такая послушная птичка, всегда слушается отца и мачеху…

– Странно, но это нам даже на руку, – заключил У Минчжу. – Давай не будем прятаться на западном склоне, а улетим?

– Куда? – не поняла она.

– Не «куда», а вообще. Никто и не заметит, как мы улетим, раз все заняты предсвадебными хлопотами. А когда хватятся, будет уже поздно.

– Да меня ж там заклюют! – ужаснулась девушка, сообразив, что он имеет в виду.

– Вот ещё, – на этот раз и вправду обиделся У Минчжу. – На нас наговаривают. Вот только… вряд ли ты долетишь, если лететь птицами. Ты вообще