Похищение Цирцеи - Лив Стоун

Гермес кладет свою голову мне на грудь, и я осторожно провожу руками по серебристым крыльям. Вспоминаю его слова: «Мне нелегко в этом признаться». Он выразил чувства, которые уже были у него внутри. Я знаю, что он любит свою мать. Во всяком случае, это чувствовалось в голосе, когда он упомянул о ней. Я начинаю лучше его понимать: он нежеланный ребенок, ищущий невозможной любви от жестокого отца. Он ждет от Зевса слов, которые, на мой взгляд, никогда не получит. В детстве он делал все, чтобы привлечь внимание отца, и именно поэтому стал его любимцем, перевернув небо и землю, чтобы угодить ему.

Но чего сегодня он ждет от Зевса?

– Хочешь, чтобы мы продолжали прятаться?

– Нет, а ты?

– Тоже, но я думала о твоем отце.

Гермес выпрямляется и нависает надо мной.

– Мой отец уже заметил, что я забочусь о тебе, и упрекнул меня в этом.

– Как он узнал? – спрашиваю я, удивляясь тому, что Зевс что-то заметил, в то время как я – нет.

– Мои неоднократные визиты на Поляну. Наши посещения кофеен. Факт, что я пошел к тебе за помощью с подарком.

Я улыбаюсь, тронутая. Я тоже всегда ждала его визитов. Разве мы оба не выглядели немного наивными? Наслаждались обществом друг друга, не говоря друг другу об этом?

Гермес прячет лицо в изгибе моей шеи.

– Мой отец прав в одном, – говорит он серьезным тоном. – Я глупец, погрязший в иллюзиях.

Вспоминаю жестокие слова Зевса и крепче обнимаю его.

– Почему ты так говоришь?

– Как бы я ни надеялся, я никогда не получу от него того, чего ожидаю, – тихо признается он. – Теперь я не знаю, зачем мне это было так нужно. Чем дальше, тем больше понимаю, что больше не ищу его одобрения. Я даже не знаю, кто он на самом деле.

Эмоции сдавливают мою грудь. Больше не могу скрывать от него откровения Танатоса. Теперь мне немного более ясны его отношения с отцом, и, возможно, то, что собираюсь сказать, покажется ему не таким уж безумным.

– Гермес, я должна тебе кое-что сказать.

Я рассказываю ему о плане Зевса, о том, как он манипулировал Танатосом, чтобы обойти клятву на Стиксе, и о своем желании уничтожить меня, чтобы завладеть Медеей. Гермес выпрямляется, пока я говорю. Кажется, он не слишком удивлен действиями отца. Но тот факт, что у него наконец-то появилось доказательство этого, ошеломил его. Он садится рядом со мной, и я выпрямляюсь, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди.

– Это еще не все, – говорит он, как только я заканчиваю. – Твоя смерть была нужна для того, чтобы держать тебя подальше от меня.

– Чтобы его хватка на тебе не ослабла.

– Зевс решил две проблемы сразу.

Гермес обхватывает голову руками.

– Как далеко он готов зайти?

Вспоминаю второе видение, но не знаю, сможет ли Зевс осудить сына. Но ведь он угрожал Гермесу молнией.

– Он уже избавился от Титанов. Он сказал об этом на вечеринке, меня это сразу насторожило. Во время второго видения он сказал, что хочет жениться на Медее, чтобы породить новую расу богов. Думаешь, это возможно?

Гермес смотрит на меня взглядом, полным страха. Чувствую, как стены спальни сжимаются вокруг нас.

– Мне нужно поговорить об этом с Афиной, – шепчет он. – Она сможет понять действия отца.

Киваю, беря его за руку. Не хочу предавать слово, данное богиням восстания, и если первый шаг сделает Гермес, они без сомнений поверят ему.

– Пока гнев Зевса не утихнет, ты будешь желанным гостем на Поляне. Я защищу тебя.

Сопровождаю слова улыбкой, которую он возвращает и запечатлевает поцелуй в уголке губ.

– Не сомневаюсь, моя могущественная Цирцея. Но не стоит недооценивать силу хозяина Олимпа.

Глава XXX

Когда мы наконец спускаемся, солнце уже зашло, вторая половина дня подходит к концу. В большой гостиной открытой планировки стоят накрытые белыми скатертями и украшенные цветами столы. Персефона радуется, что цветы, которые она создает, не увядают. Гестия и Деметра расставляют пирожные с кремом, тарелки со сладкими и солеными блюдами, большие кубки, наполненные золотистой Амброзией, которые подаются с половником, бутылки с вином и энохои, наполненные свежим нектаром. Персефона колдует рядом с ними, придумывая всевозможные цветочные украшения.

Кажется, мать, тетя и дочь находятся в полной гармонии!

– А! Гермес! – хватает его Гестия. – Ты должен мне бутылку Негроамаро, не думай, что твоя кража осталась незамеченной!

– Конечно, Гестия, обязательно верну, – отвечает Гермес, положа руку на сердце.

– Ты нашел штаны, браво, – заявляет Деметра, глядя на него свысока.

– Мама, оставь его в покое.

– Мхм. Он такой же, как его дядя. Однажды мы застали Аида голым у себя дома.

– Мамааа!

Гермес спешит присоединиться к царю Преисподней, который с унылым видом стоит в противоположном конце комнаты, держа в руках бокал нектара. Ищу глазами Эллу и замечаю ее в конце аллеи вместе с Деймосом. Они прогуливаются, наслаждаясь сицилийской тишиной. Помню, как она рассказывала со звездами в глазах о своем первом настоящем свидании с мужем в этом дворце.

Все одеты в повседневную одежду, в платья с цветочным принтом или в светлые льняные костюмы. Я надела адское пальто, которое ношу как палантин, дополняя длинное гранатово-красное платье. Стою, прислонившись к раме, смотря на младшую сестру.

– Цирцея?

Знакомый голос заставляет обернуться. Геката появляется в гостиной с Тессой, моей матерью, у которой стоят слезы в глазах. Бросаюсь в ее объятия.

Мы прижимаемся друг к другу, и я становлюсь еще счастливее.

– Мама.

– Моя девочка, моя маленькая девочка, – говорит она, шмыгая носом. – С тобой все в порядке?

– Да, все хорошо.

С повадками курочки-наседки она осматривает меня, чтобы убедиться в этом. Вспоминаю ее, стоящую над моим телом. Хладнокровие и прямолинейные решения, которые делают ее одним из тех людей, в которых я верю.

– Я там много думала об отце, – говорю я, сглатывая.

Эти слова так больно произносить, но они наконец открывают брешь в стене, которую возводила годами. Мама улыбается мне и кивает.

– Ты знаешь, что он гордился бы тобой? Он всегда тобой гордился. И он всегда любил тебя. Его смерть не твоя вина. Просто так сложились обстоятельства.

Тронутая, киваю, сглатывая слезы. Уже чувствую облегчение после слов Гермеса в гранатовом саду. Но, услышав это из уст матери, окончательно положила конец сомнениям.

– Теперь я это знаю.

– Прекрасно.

Мама прижимает меня к себе и встряхивает.

– Никогда больше не поступай