Меченый. Том 5. Линия разлома - Андрей Николаевич Савинков

— Нашли надежных людей, учим. На следующей неделе планируем тренировочный выход. Если все пойдет нормально, через месяц можно будет первый рейс планировать.

— Поскорей бы. А то пока одни только траты, — пробурчал Эскобар, хотя, если быть честным, он на поступающий из США денежный вал уже давно смотрел без особого вдохновения. Где-то после двадцатого заработанного миллиарда долларов циферки окончательно слились в поток и перестали иметь хоть какую-то ценность. Пабло, возможно, даже попытался бы «спрыгнуть», если бы у него имелась реальная возможность это сделать, но слишком уж много накопилось врагов за это десятилетие. Да, имелся вариант с отступлением в СССР, но использовать эту тропу он собирался только в самый последний момент. Когда совсем уже прижмут. Как минимум потому, что русским полного доверия у него тоже не было. Впрочем, пока они выполняли свои обязательства с болезненной скрупулезностью, вот те же лодки поставили даже раньше оговоренного срока. С другой стороны, учитывая те суммы, которые он отдавал коммунистам в рамках сотрудничества, было бы глупо ждать другого.

В марте 1987 года в Колумбии произошло землетрясение, и СССР направил в эту страну сразу несколько больших транспортных самолетов со спасателями и гуманитарной помощью. Мало кто знал, но это была операция прикрытия. Обратно самолеты полетели загруженные морскими контейнерами с наличностью. Эмпирическим путем было выяснено, что в один двадцатифутовый контейнер влезает примерно 2,5 миллиарда долларов. С учетом того, что там не только стодолларовые банкноты были — чуть меньше. Тогда в СССР улетело 4 контейнера и 8 миллиардов. Смешно сказать — заработок примерно за 3 месяца. Годовой бюджет какой-нибудь не очень большой страны.

Впрочем, о согласии на сотрудничество с коммунистами наркобарон не сожалел даже близко. Мало того, что кубинцы прислали людей для тренировки его личной армии, и за эти два года средний уровень работающих на Эскобара боевиков резко вырос, что изрядно облегчило жизнь самому разыскиваемому человеку Колумбии, так еще они помогли «убрать» нескольких излишне честных — ну или просто купленных другими людьми — чиновников из правительства в Боготе. Причем сделать это не громко, что Эскобар и собственными силами мог организовать, а тихо. Так чтобы никто на него не подумал и это не привело в итоге к новой волне эскалации. А так лег вечером человек на диван у себя дома, заснул и не проснулся. Поди привяжи тут интерес Медельинского наркокартеля.

Ну и, конечно, дерзкая операция по вызволению этого самого проводящего экскурсию Карлоса Леддера, которому грозила экстрадиция и пожизненное заключение в Штатах. Такого Эскобар без внешней помощи провернуть бы точно не смог.

— Документы по медицинской теме готовы? — Эскобар закончил осмотр лодки и вновь, причем не без облегчения выбрался наружу.

— Да, шеф. Фирма зарегистрирована, сейчас ищем оборудование, где-то через месяц начнем нанимать людей. Я не совсем понимаю правда зачем…

Это была еще одна сфера деятельности, в которую наркобарон влез по совету своих «коммунистических» друзей. производство легальных лекарств могло быть прекрасным прикрытием и для другой деятельности. Советы пообещали бесконечные поставки прекурсоров, из которым потом можно будет делать самую разную дурь. В том числе и синтетический героин.

«Фармацевтический бизнес» зарегистрировали на подставного человека с американским паспортом, южноамериканского происхождения, которого вовсе не существовало в мире и единственным плюсом которого была отдаленная схожесть лицом на самого Пабло. Это бы один из вариантов отступления. В случае, если совсем припрет, Эскобара бы выдернули в СССР, сделали бы пластическую операцию и потом вернули в Колумбию в качестве легального бизнесмена. Конечно все старые связи пришлось бы восстанавливать с нуля, но человеку, который один раз уже прошел этот путь, сделать то же самое второй раз будет всяко проще.

— Я тоже надеюсь, что все эти приготовления так и останутся невостребованными, — вздохнул колумбиец, садясь в свой роскошный автомобиль. Все-таки попытка залезть в политику была ошибкой, но чего уж теперь, сделанного не вернешь. — Однако всегда лучше иметь запасные пути отступления чем не иметь.

Ледер только пожал плечами и тема заглохла сама собой.

Глава 22

Футбол и не только

25 июня 1988 года; Мюнхен, ФРГ

THE GUARDIAN: Смерть Нельсона Манделы: позор апартеида и молчание, которое говорит громче слов

Из Претории пришла весть, от которой сжалось сердце всего свободного мира. В тюрьме Полсмур при неясных обстоятельствах скончался Нельсон Мандела — человек, ставший символом сопротивления расистскому режиму Южной Африки.

Власти утверждают, что он умер от «хронических заболеваний». Но независимые источники указывают: тело Манделы было немедленно кремировано, а место захоронения не разглашается. Это молчание, этот страх перед даже мёртвым борцом за свободу, красноречивее любых слов.

Мир требует правды. Но Претория отвечает лишь холодным равнодушием и новыми попытками узаконить неравенство. Пока в Британии депутаты обсуждают усиление санкций против ЮАР, южноафриканское правительство делает то, что не смогли сделать пули: превращает апартеид в юридическую норму.

На лето объявлен референдум о «конституционной реформе». Под благовидным предлогом «автономии» бантустаны — те самые территории, где миллионы чернокожих южноафриканцев живут без прав и будущего, — должны превратиться в квазигосударства со своими полицией и налогами. Формально — независимость. Фактически — новая система лагерей, узаконенное изгнание целого народа.

Мандела умер в одиночестве, запертый в бетонной клетке. Но вместе с ним не умерло то, ради чего он жил. Его смерть разоблачает весь цинизм режима, который под видом «реформ» стремится навсегда закрепить разделение людей по цвету кожи.

Сегодня над Южной Африкой сгущается тьма — и именно потому мир не имеет права отворачиваться. Молчание — соучастие. А апартеид — преступление, каким бы словом его ни пытались назвать в Претории.

— Желтую карточку получает номер 8 сборной команды СССР Литовченко, — огласил на весь стадион диктор. Ну, то есть я думаю, что он огласил именно это, сказано было на немецком, который я не знал вообще ни капли, но в принципе можно было догадаться «по контексту».

Восемь команд — это как-то даже не солидно. С другой стороны, в УЕФА еще пока только 33 страны. Югославия тут целая, СССР — тоже, Чехословакия — единым образованием выступает, нет всяких карликов типа Сан-Марино и, прости Господи, Гибралтара, Израиль опять же пока в азиатской лиге членстует.

И все равно финальную часть чемпионата Европы вполне можно было бы расширить хотя бы до 16 команд. А то