Фантастика 2025-155 - Сергей Александрович Плотников

— Она тоже испугалась. Чуть-чуть, только старалась не показывать мне. Объяснила, что такой Талант у царей был. Научила упражнениям для контроля, чтобы я не принуждала всех постоянно. И взяла обещание, что никому рассказывать о своей силе не буду. Ну, кроме вас, Константин Платонович.

— И ты «попросила» Дмитрия Ивановича взять вас с собой.

— Угу.

Таня подняла на меня жалостливый взгляд.

— Костя, ты очень на меня сердишься?

— Не сержусь, — я покачал головой, — но обратно в Злобино всё равно отправлю.

Девушка вскочила. Поджала губы и уставилась на меня с полной решимостью.

— Никуда я не поеду.

— Поедешь.

— Никуда я не поеду, — упрямо повторила она. — Я уже один раз тебя потеряла из-за этого ареста, и не собираюсь терять второй. Можешь сердиться, можешь приказать выпороть на конюшне, но я не уеду. Я должна быть рядом. Особенно сейчас, когда ты рискуешь собой.

— Я не могу рисковать тобой, ты это понимаешь? Я твоей матери клялся, я тебя Лариной делал, чтобы спрятать…

— А ты понимаешь, — она передразнила меня, — что я без тебя не могу? Не думал, что я делать буду, если тебя убьют? Да мне хоть в петлю лезть или в омуте утопиться. Останусь! С тобой! Если ты погибнешь, то и я! Понял⁈

Я поражённо смотрел на Таню. Талант Елизаветы повлиял на девушку серьёзнее, чем можно было предположить. Она и до этого была решительной, даже волков не боялась, но никогда бы не посмела возразить мне. Далеко же она ушла от простой крестьянки, которую я впервые встретил два года назад. Да уж, волшебное преображение, ничего не скажешь. Но такая она мне нравилась ещё больше — ей хотелось не только обладать, но и любить, по-настоящему.

Поддавшись порыву, я притянул её и обнял.

— Не уеду, слышишь? — шёпотом пробормотала она. — Не брошу тебя…

— Только при одном условии. Обещай, что больше никогда не будешь применять ко мне свой Талант.

Она уткнулась лицом мне в грудь и прижалась ещё сильнее.

Нет, я совершенно не боялся, что Таня может меня принудить к чему-то. А вот сжечь себя, пытаясь пробиться через защиту Анубиса, — легче лёгкого. Всё же царский Талант даже близко по мощи не мог равняться с некромантским.

* * *

Когда мы вернулись в гостиную, нас ждал накрытый Сашкой стол и горячий самовар.

— Садитесь, Константин Платонович, — кинулась рыжая наливать чай, — мы гостинцев привезли. Домашнее, как вы любите. Варенье вот, Настасья Филипповна специально для вас передала, колбаска, соленья.

Я не стал отказываться от угощения. Изыски петербургских поваров хороши, но вкусности Настасьи Филипповны — это вкусности с большой буквы. И никакие фрикасе да бланманже рядом с ними не лежали.

Пока пили чай, я расспросил девушек о делах в Злобино. Марья Алексевна, как уже говорили, приходила в себя, Лукиан бегал резвым козликом, Агнес возилась с Ксюшкой, а та страшно обиделась, что её не взяли в Петербург. Когда Сашка и Таня уезжали и в дормез запрыгнул предатель Мурзилка, девочку так и вовсе пришлось держать Настасье Филипповне. Когда рыжая об этом рассказывала, с дивана мяукнул кот, подтверждая, что всё так и было.

— Константин Платонович, так что вы решили? — не выдержала Сашка. — Куда вы нас?

— Значит так, дорогие мои, — я поставил чашку и посмотрел на девушек. — Если желаете остаться, обещайте выполнять мои приказы в точности.

— Когда я вас не слушалась, Константин Платонович⁈ — возмутилась рыжая. Но под моим взглядом потупилась и вздохнула.

— Скажу сидеть тихо и не отсвечивать — сидите тихо как мышки, никуда не выходите, даже если со скуки на стену лезть хочется. Скажу голыми по Петербургу бегать и гвардейцев отвлекать — разденетесь и будете бегать. Понятно?

Сашка посмотрела на меня с укоризной.

— Константин Платонович, я замужняя женщина. Естественно, я буду возмущаться, если вы мне такое предложите! Минутку, не больше, — улыбнулась она, — а потом спрошу, каким маршрутом бежать и нужно ли посылать вашим гвардейцам воздушные поцелуи.

Я посмотрел на Таню, и та кивнула.

— Вот и чудненько. Тогда завтра находите хорошего портного и шьёте платья. Скромные и приличные, что-то такое… Чтобы вас можно было принять за небогатых компаньонок знатной дамы.

— Незаметное? — уточнила Таня.

— Именно. Нужно пошить срочно, в ближайшие пару дней. Следующее: купите две табакерки и зачаруйте их по телеграфной схеме. Только сделайте двухсторонними, на приём-передачу, схему я вам показывал.

Девушки кивнули. Секунду подумав, Сашка восторженно хлопнула в ладоши:

— Мы будем шпионить для вас⁈

— Гораздо лучше, Александра. Вы будете моими телеграфистами при одной знатной особе.

— А «громобои»? Вы дадите нам «громобои»? Чтобы мы отстреливались, если на нас нападут?

— Вам, Александра, я дам трубочку. Будете стрелять во врагов жёваной бумагой.

Сашка хотела обидеться, но сразу передумала — познакомиться с дамой из высшего света ей очень хотелось. А я и правда подумал, что надо дать Тане «громобой», только маленький, на всякий случай. Сашке же даже не показывать: слишком уж темпераментная и точно кого-нибудь пристрелит.

Уже уходя, я коротко переговорил с Кижом.

— Виноват, Константин Платонович. Не смог противиться…

— Оставь, я знаю.

— Деньги…

— Скажу, как нужны будут. Завтра присмотри за нашими сударынями, оплати покупки. Вечером пусть будут здесь, а ты найди меня где-то около полуночи. Мы с тобой немного поохотимся на Девиера.

Глава 11

Охота на Девиера

Утром я попросил Марфу найти офицерский мундир, только не гвардейский, а какой-нибудь части, расквартированной в провинции. Орка задумчиво нахмурилась и тяжёлой походкой отправилась выполнять распоряжение. И уже к обеду принесла мне форму подпоручика Архангелогородского полка. Вооружившись нитками, иглой и ножницами, за час подогнала мундир под мою фигуру.

Скажу честно — получилось средненько. Облачившись в форму, я выглядел так, словно неделю гулял по кабакам. Впрочем, так даже лучше для маскировки. А с пышными накладными усами, я и вовсе превратился в побитого жизнью вояку. Как раз то, что нужно для дела!

Когда я вечером приехал к Орлову, он в первый момент даже не узнал меня. Посмотрел с прищуром и спросил:

— Что вам угодно сударь?

— Свои, Григорий. Это я, Урусов.

Он удивлённо поднял бровь, вгляделся мне