Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

рядом девушку. Потом показала язык одному мальчишке в конце ряда и послала воздушный поцелуй наблюдающему за соревнованиями семикласснику. Хило с подозрением прищурился. Мыши бегали кругами в клетках, царапая проволочную сетку крохотными коготками. Прозвенел колокол. Первой же Концентрацией Цзая прикончила одновременно двух мышей в одном углу.

Промахнувшись во второй раз, она громко выругалась – мышь была оглушена, но жива. Цзая довершила начатое с третьей попытки, а затем убила последних двух мышей, на восемьдесят пять сотых секунды побив предыдущий рекорд, поставленный тем самым парнем из конца ряда. Зрители взревели, и Хило громче всех, а Цзая победно подняла кулаки и станцевала триумфальный танец.

Тия разрыдалась.

Шаэ и Вун попытались ее утешить.

– Это всего лишь мыши, – сказал Вун. – Их приходится убивать, чтобы потренироваться в Концентрации.

– Почему люди радуются их смерти? – всхлипнула Тия.

– Мы радуемся не тому, что они умерли, а победе Цзаи, – объяснила Шаэ.

– Но она победила, убив их! Неужели всем ученикам нужно убивать мышей? Вы тоже их убивали?

Когда оба признались, что убивали мышей, Тия разрыдалась еще сильнее.

Шаэ и Вун ушли с Предварительных испытаний до церемонии награждения. Им удалось успокоить Тию, только купив по дороге домой жареных хлебцев в «Горячей хижине». Вечером, когда Вун укладывал Тию спать, Шаэ пошла в главный особняк.

– Ей уже шесть с половиной, – обеспокоенно сказала она Хило. – Я неправильно ее воспитываю? Мне казалось, я ее не балую и не ограждаю от жизни.

Тия уже не в первый раз так быстро расстраивалась. Она отказалась смотреть петушиные бои. Даже тренировочные схватки на лужайке поместья приводили ее в ужас. Конечно, сострадание – одна из Божественных добродетелей, но жизнь семьи Зеленых костей невозможна без насилия. Почему девочка растет такой мягкотелой?

– Может, она получает слишком мало моего времени и внимания?

Шаэ и Хило находились в гостиной одни, в доме было тихо. Рю вернулся в университет, Цзая праздновала окончание Предварительных испытаний с одноклассниками, а Вен, устав от долгого дня, уже пошла спать. По итогам Цзая заняла третье место – великолепный результат.

Хило достал из кухонного шкафчика бутылку хоцзи и налил два бокала, с улыбкой протянув Шаэ второй.

– Когда моя суровая сестренка ноет и просит у меня совета по воспитанию детей, меня просто распирает от смеха.

– Я не ною и не прошу у тебя совета, – машинально ответила Шаэ, но потом призналась самой себе, что Хило прав.

Она взяла бокал с хоцзи.

– Шаэ, – сказал Хило уже серьезно, – жизнь научила меня, что человека невозможно переделать на свой лад, как бы ты ни старался, и собственные дети не исключение. В особенности собственные дети.

Шаэ сразу же поняла, что он имеет в виду Нико, где бы тот ни находился. Шаэ не осуждала племянника за то, что тот повернулся спиной к семье и клану, ведь когда-то она и сама так поступила, но теперь поняла, как чувствовали себя те, кому каждый день приходилось смотреть на пустой стул за семейным столом. Она надеялась, что Нико нашел то, что искал, и занимается тем, что ему нравится. А она могла лишь молиться богам, просить их охранять сына Лана.

Хило мрачно посмотрел на свой бокал, потом покрутил его и выпил.

– Не каждый готов к такой жизни. И я говорю не только о том, чтобы носить нефрит. Я имею в виду все остальное.

Шаэ забралась с ногами на диван. Она потягивала хоцзи, откинувшись головой на подушки.

– Не могу сказать, что хочу увидеть, как дочь пойдет по моим стопам. – Шаэ совершила в жизни много ошибок, но теперь, пересматривая собственные решения, не могла даже точно определить, какие были верными, а какие неверными. – Но сегодня меня задело, когда Тия смотрела на меня со слезами на глазах. Она как будто пришла к выводу, что ее мама не такая уж замечательная.

Нефритовая аура Хило расширилась и сжалась, как глубокий мысленный вздох.

– Только детям и собакам хватает самодовольства судить о том, чего они не понимают. Не стоит бояться их осуждения. Не волнуйся о Тие. Ты же сама сказала – ей всего шесть с половиной. Она еще слишком мала, чтобы вызывать беспокойство.

Несколько минут они сидели молча. Снаружи рабочие загружали мебель из дома Штыря в грузовик. Цзуэны, с которыми Коулы соседствовали семнадцать лет, переезжали из поместья, ближайший год они собирались посвятить путешествиям. Шаэ была за них рада. Не все, даже на самом высоком уровне клана, были похожи на нее и Хило. Не все обязаны быть Коулами.

Шаэ размышляла о том, что все эти годы помогало ей оставаться на посту Шелеста – чувство долга, месть, соперничество, личная гордость и стремление чего-то добиться, а еще надежда, что она сумеет сделать Равнинных более сильным и современным кланом, чем тот, в котором она выросла и который мечтала покинуть, когда была молода. Но все эти желания не шли ни в какое сравнение с одним – уберечь Тию, обеспечить любимой малышке будущее, за которое той не придется сражаться, как пришлось в свое время Шаэ.

– Я хочу открыть отделение Равнинных в Шотаре, – сказала она.

Хило не ответил, дожидаясь продолжения.

– Наш рост в Эспении замедлился, – объяснила Шаэ. – Рынок недвижимости там сжимается, а экономика ослабла, и такое положение продлится еще какое-то время. Но многолетняя рекламная кампания и политическое лоббирование окупились – мы помешали эспенскому правительству объявить операции клана противозаконными, а существующие штрафы за владение нефритом значительно снизились. Но пока нет никаких признаков, что нефрит полностью легализуют.

Хило провел рукой по лбу и устало выдохнул. Скорее, не из-за ее слов, а из-за того, что и вечером ему придется обсуждать дела клана, спокойно отдохнуть не получается.

– На Кеконе мы поглотили кланы Цзо Сан и Тошон, – продолжила Шаэ, – но Горные присоединили к себе клан Черный хвост и Гохей, к тому же в Луканге они по-прежнему имеют преимущество. Здесь нам некуда двигаться дальше. Нам нужны другие рынки.

– Хами открыл отделение в Туне, – указал Хило. – Ты можешь ускорить там развитие бизнеса.

– Мы уже много лет пытаемся этого добиться, но в Туне тяжело вести бизнес. Страна политически нестабильна, валюта вот-вот рухнет. Плохая инфраструктура, трудно выучить их язык, а законы и финансовые рынки недостаточно развиты. – Она уже много часов раздумывала над возможными вариантами. – Югутан для нас явно закрыт. На острова Увива наложено эмбарго. Остается только Шотар.

Хило побарабанил пальцами по подлокотнику дивана.

– Хами эта затея не нравится.

За многие годы Шаэ научилась не удивляться, что Хило знает о деловой