Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

Такого рода внимание раздражало Нико. Он перемещался бы мелкими перебежками, лишь бы избежать подобных встреч. Рю ничего против них не имел. Всегда улыбался и дружелюбно отвечал. В отсутствие Нико он начал считать себя старшим сыном Коулов. Пусть ему и не суждено было возглавить клан, он все равно мог принести пользу. В конце концов, его мать тоже каменноглазая, но помогает отцу в делах Колосса. Рю считал, что мог бы помогать Нико, если бы только тот сам в себя поверил.

Он вернется, твердил себе Рю. Обязательно вернется. У него щемило сердце, когда Нико заклеймил не только отец, но и пресса, заявив, что его поступок свидетельствует о том, что у молодого поколения нет ничего святого, оно уже не такое Зеленое и не уважает кодекс айшо.

Эти новоявленные «эксперты» ничего не знают про Нико, а их нелестная характеристика уж точно не относится к Цзае, Цаму или близнецам Цзуэнам, думал Рю. Он злился, когда люди делали невежественные заявления, основанные на поверхностных знаниях или выдумках. И потому считал, что должен представлять свою семью и Равнинный клан самым лучшим образом. А кроме того, ему нравилось встречаться с людьми и узнавать, как по-разному клан влияет на жизни простых кеконцев.

И все же Рю чувствовал себя одиноко в большом университетском городке. Статус семьи всегда разделял его со сверстниками в школе и добавлял трудностей, когда ему хотелось с кем-то подружиться. Одноклассники предполагали, что ему не захочется стоять вместе с ними в очереди за билетами на новый фильм Дэнни Синцзо, если родители могут сводить его на премьеру. Они боялись пригласить его на вечеринку у бассейна в Летнем парке, территории Горных, зная, что ему придется взять с собой телохранителей. Он был рад хотя бы тому, что играл в школьной команде по рельболу, а его лучшие друзья Тян и Шин обращались с ним в точности так же, как с любым другим. Но Тян поступил в Технологический колледж в Луканге, а Шин вступил в кеконскую армию. Даже Коко не могла составить Рю компанию, потому что в общежитие не разрешали брать животных.

Рю изучал в кафетерии доску объявлений с рекламой разных студенческих клубов и решил попытать счастья. В четверг, через полтора месяца учебы, он вошел в аудиторию на факультете социальных наук, чтобы посетить собрание «Благотворительного общества невосприимчивых к нефриту». Он слышал о нем, поскольку его мать выступала на нескольких встречах и давала интервью специализированному журналу. Когда Рю вошел в аудиторию, во рту у него пересохло от волнения. Как отреагируют члены клуба на сына Колосса, явившегося на их встречу? В конце концов, семья Рю возглавляла влиятельную общественную структуру, в которой возносили нефритовые способности, а каменноглазые и весь абукейский народ считались приносящими неудачу.

На нескольких придвинутых к стене столах стояли бутылки с лимонадом и закуски: миски с орешками, крекерами, финиковым печеньем, кунжутными и фруктовыми конфетами и прочей ерундой. В комнате собралось четырнадцать человек – девять каменноглазых кеконцев и пять абукейцев. Молодая абукейка дружелюбно поприветствовала Рю и попросила его написать свое имя на бейдже. Разволновавшись еще больше, он подчинился, схватил бутылку лимонада и сел на пустой стул – в кружок посреди комнаты.

Один студент-кеконец встал и представился как Дано, третьекурсник, изучающий политологию, и руководитель студенческой фракции Общества невосприимчивых к нефриту. Хотя было уже далеко за полдень, Дано выглядел так, словно только что проснулся. Стриженные ежиком волосы торчали во все стороны, лицо не выбрито, футболка помята, а джинсы будто выужены со дна корзины для грязного белья. Но при этом он кипел энтузиазмом.

– Наш клуб создан для взаимной поддержки, – объявил он. – Наверняка каждый из собравшихся здесь побывал в ситуации, когда чувствовал себя всеми покинутым. Нам ведь сопутствуют неудачи, богам на нас плевать. Нет, это не так. Вы не одни. И чем активнее мы вместе будем просвещать людей о невосприимчивости к нефриту, чтобы они больше узнали о нас, тем менее одинокими будем себя чувствовать.

Дано начал рассказывать о расписании встреч, событиях и связях с общенациональным движением, сотрудничестве с абукейским студенческим союзом и деятельности волонтеров.

– Как я вижу, у нас новенькие, – сказал Дано. – Так что давайте все представимся.

Он снова сел.

Рю не запомнил имена других студентов. Когда очередь дошла до него, его ладони стали липкими от пота. Он вытер их о джинсы и сказал:

– Меня зовут Коул Рюлиншин. Я первокурсник. – Он откашлялся: – Моя семья… Ну, в общем, в ней сплошные Зеленые кости. Всю жизнь я окружен традициями клана и нефритовой культурой, так что… все это для меня внове. Я рад, что нашел этот клуб, и с нетерпением жду знакомства со всеми.

Он не мог прочитать по лицам, что о нем думают. Если бы только он обладал Чутьем, то сразу бы понял, стоит ли встать и уйти. Конечно, если бы он обладал Чутьем, то и не пришел бы сюда.

Дано начал притаптывать ногами в знак одобрения. Остальные последовали его примеру, приветствуя Рю улыбками, и его плечи наконец-то расслабились.

– Добро пожаловать в клуб каменноглазых, кеке, – сказал Дано. – Кстати, я выступаю почти против всего, за что ратует твой клан. – Он ухмыльнулся так широко, что натянулась кожа на щеках, а потом хлопнул Рю по плечу: – Мы с тобой подружимся!

* * *

Они и впрямь подружились. Дано был гением общения. Казалось, он знаком с людьми из всех слоев общества и вечно либо собирался, либо только что побывал на какой-нибудь безумной вечеринке. Хотя бо́льшую часть времени он, похоже, был пьян или страдал похмельем, это не влияло на его энергичность. Помимо руководства студенческим клубом невосприимчивых к нефриту он входил в Независимую лигу – организацию, поддерживающую не связанных с кланами политиков; в общество «За права иммигрантов», которое обеспечивало юридическую и финансовую поддержку беженцам; и в редколлегию университетской газеты «Королевское кредо». Временами Рю гадал, успевает ли Дано ходить на лекции.

После заседания клуба каменноглазых у них возник пылкий спор. Дано любил споры почти так же, как выпивку. Когда Рю упомянул, что хотел бы после окончания университета работать в Равнинном клане, Дано заявил:

– Ты собираешься посвятить жизнь поддержке системы, которая превращает нечувствительных к нефриту в изгоев. Сам роешь себе яму.

Рю застыл с открытым ртом. Он никогда не встречал человека, который осмелился бы такое ему сказать.

– Нельзя обвинять клан в столетних суевериях. Папа всегда меня поддерживал и никогда не принижал. А маму назначил личной