Так хочет Бог - Андрей Муравьев

– Я устал и запутался, друг.

Улугбек приподнялся на ложе. Ночь еще не забрала небо черной пеленой облаков, посылая в шатер отблески садившегося светила. В багряных лучах лицо ученого казалось еще более отрешенным, чем обычно.

– Я запутался.

Костя отставил в сторону кувшин с разбавленным вином и повернулся к товарищу.

– Опять сны мучают?

Сомохов вытер ладонью лицо.

– Я уже боюсь засыпать… Они терзают меня… Я путаю день с ночью и правду с вымыслом. Я опасаюсь собственного воспаленного разума.

– Дать вина? – Костя протянул кувшин.

Улугбек отмахнулся.

– Пробовал уже. От алкоголя все становится еще обостренней, картины приобретают объем… Они живут, а я… я существую там, среди всего. Я сплю здесь и существую там. Говорю, ем, сражаюсь. Когда просыпаюсь, я думаю только о том, что видел… Иногда могу объяснить, связать виденное с известной историей. Но все чаще эти картины настолько чужие, что даже попытки осмыслить их приносят боль. Крушение стран, гибель людей, войны – все перемешалось…

– Может быть, это дар? Все не так плохо?

– Я устал… Я хочу забыть все.

Костя положил ладонь на плечо товарища.

– Ничего… Ты скоро поправишся. Время лечит.

Воспаленные глаза на осунувшемся лице казались двумя угольками заброшенного костра.

– Ты сам веришь тому, что говоришь?

Улугбек сел на лежанке, свесив ноги на землю.

– Мир никогда не будет таким, как раньше. Мы не будем такими, как раньше…

– Ты о чем? Мы…

Сомохов оборвал успокаивающую тираду друга.

– Я видел очередной сон. Они выматывают меня, изводят, но приходят все чаще.

– Снова что-то из Библии или Ветхого Завета?

Ученый невесело усмехнулся.

– Нет. На этот раз я даже рад тому, что увидел.

Костя ждал продолжения, но ученый только тер заросшие щеки, собираясь с мыслями. Ноконец, Сомохов решился:

– Мне снился Горовой… Даже не так. Я видел Горового. Не спрашивай, как я различаю реальность и видения. Мне просто понятна грань. Так вот… Я видел Тимофея. Он сидел на площадке башни высокого замка в горах. Над замком кружили орлы. У подножия замка текла речка.

– Дальше. Что он говорил, делал?

Сомохов говорил так, будто сбрасывал с плеч камень:

– Он выглядел довольным и никак не походил на пленника. Рядом с ним сидел старик в восточных одеждах, богатых одеждах, кстати. И… Захар.

– Захар? Но… Ты думаешь, что видел будущее?

– Нет! – ученый схватился за голову. – Не знаю! Я был твердо уверен во сне, что речь идет о настоящем, но… Все так запуталось.

– О чем они говорили?

– На этот раз не понял. Даже слова не доносились, только ровный гул бурлящей реки.

Костя нервно заходил по земляному полу шатра.

– Ты… хотя бы можешь описать тот замок, что увидел?

Ученый вздохнул:

– Не знаю. Он казался в легкой дымке, будто прикрытый вуалью… Но я попробую.

Малышев всмотрелся в воспаленные глаза друга, прикидывая насколько можно верить всему, что услышал. Сомохов слаб, он бредит во сне. Вероятней всего, рассудок его нуждается в покое и лечении…

Но это была единственная ниточка, способная повести их дальше.