Жестянка 2 - Вадим Владимирович Денисов

— Ну, ребята, на этот случай человечество давно отработало институт многожёнства, — я отнёсся к сказанному скептически.

— Это если появление многожёнцев обеспечивает страна, государство или хотя бы крупный город. Где есть нормальный рынок многожёнцев, — пожал плечами Пикачёв, уже начавший, судя по всему, примерять эту интересную роль на себя. — А в Мёртвом городе что? Где им набрать многожёнцев в полной мужской силе, способных удовлетворять женские потребности?

— Расширять круг обязанных. Принудительно, — я тут же внёс рацпредложение.

— Ха! Как же у тебя всё просто, День! Что толку от старого пердуна, у которого давно не стоит? Какой из него, в жопу, многожёнец? Вот я бы потянул, заявляюсь прямо, у меня с этим делом всё в полном порядке! — выдал Спика сравнительный анализ.

— И трёх молодых жён потянул бы? — недоверчиво спросил Мустафа, посмотрев на обнаруженного в наших рядах сексуального гиганта с уважением.

— Легко! Панамки бы слетали с родимых! И уходили бы они из моего алькова измученные, но довольные.

— И пятерых? — прищурился я.

— Чё сразу пятерых-то? Зачем максимумы предлагать?

— Ну, начало-ось… — разочарованно протянул Мус.

— Можно же составить нормальный график, согласовать, — продолжил юлить социальный оптимист.

— С отгулами, подменами, а так же выходными и праздничными… — Хайдаров слабо улыбнулся.

— Кому отгулы? — не поворачиваясь, машинально бросил Спика.

— Да не, это я так, заранее завидую, — махнул рукой Мустафа.

— А для троих, значит, график не нужен? — уточнил я.

Пикачёв уже понял, что несколько погорячился с заявкой, и начал откат.

— По-хорошему, и тут нужен, конечно, — цыкнул зубом известный мексиканский мачо. — Есть всякие дела, работа, кенты…

— Гараж, — подсказал Мустафа.

Пикачёв хмыкнул.

— А теперь представь, Спика, что я задам тебе эти же вопросы лет через десять-пятнадцать, как тогда всё будет выглядеть? Ну, когда твой тестостерон осядет, накопленные травмы заиграют побочными болячками, жёны растолстеют, у кого-то и усы вырастут! Но вожделения они не потеряют, а? Сколько ты продержишься в таком сексуальном режиме, месяц или два?

— Чё притих-то? — ехидно спросил сбоку Хайдаров.

Спика трагически вздохнул, демонстрируя, что смирится с неизбежным. Он немного помолчал, почёсывая щёку одной рукой и управляя другой, беззвучно пошевелил губами в поисках достойного ответа, а потом неожиданно показал рукой в сторону и громко объявил, опрокидывая тему:

— Рыба играет!

Далее маршрут проходит вдоль безымянной горной речки, которая в этом квадрате постоянно отрисовывающейся карты меандрирует, как крадущийся песчаный удавчик, обтекая невысокие скалы серого цвета и поросшие кустарником холмистые отроги Лысой.

Рыба в горной реке действительно водится, и рыба хорошая, деликатесная! Я тоже пару раз отметил мощные броски крупной ручьевой форели. Речка эта, вне всякого сомнения, впадает в Большую. Но под мотором сюда стопудово не пройти, винты поломаешь. Пригодные для движения маломерного флота участки расположены ниже. А тут разве что на каноэ, но зачем? Форельки можно и в устье натаскать.

Я вспомнил о трёх отличных японских спиннингах, лежащих в сундуке, мечтательно вздохнул и вернулся к важному разговору:

— И, тем не менее, пленных убили. Это не законы языческого племени приказали, хотя они традиционно жестоки к чужакам. Их поймали не возле города, поэтому и притащили только головы, не обеспечив публике полной потехи. Кроме того, мы не обнаружили никаких следов предыдущих подходов чужаков к городу, а возле зданий не было секретов, периметров и нормальных КПП. По крайней мере, со стороны Пятисотки… Эти двое явно шли мимо, вовсе не собираясь связываться с отмороженными мертвяками, на хрен бы это нужно двум молодым парням? У них же есть верная карта… Может, они вообще через холмы шли.

— А я так думаю, камрады, что их превентивно зачистили, как обычно мертвяки и поступают, — убеждённо заявил Пикачёв. — Зачистили отработанным способом и с хорошо отрепетированной оконцовочкой.

— Допустим, что так и есть, их превентивно зачистили, — кивнув, согласился я с товарищем, потому что и сам предполагал нечто подобное. — Недаром мертвяки ни с кем не торгуют и ходят в рванье… Да и численность у них не ахти. А ещё допустим, что у мертвяков принято убивать вообще всех, кто попадёт в поле зрения. Но в чём причина такого дебильного поведения?

— Воевали они с кем-то, вот что было, очень кроваво, беспощадно. Или до сих пор воюют. Рефлекс! Итог мы видим — все враги, убей сразу, или тебя убьют, — неожиданно предположил Хайдаров, и мы со Спикой одновременно посмотрели на товарища, чувствуя, что он сообщил сейчас что-то очень важное.

— С дикими немцами у них махалово было, а те живут севернее! — озарило догадкой Семёна.

— Мы реально вступили в Зону диких племён, правильно Спика сказал! — дополнил географию Хайдаров, сразу что-то отмечая в своей записной книжке. — Других здесь нет.

— Ну, вы размахнулись! — не мог не удивиться я. — У нас уже что, дикие немцы на сцене? И какое же у них погоняло в этих опасных краях?

— Totenkopf! «Мёртвая голова», мёртвоголовые! — легко придумал Спика.

Хайдаров сухо кашлянул, почувствовав, что это уже перебор. Он достал планшет, в котором хранятся все чистовые записи, кроки и схемы, нашёл нужный лист бумаги и сообщил:

— Мужики, я эту речку Форелевой назову. Фиксирую, никто не против?

Мы помотали головами и как-то стушевались. Пацан делом занят, а мы фантазируем. Хотя…

Вот теперь совсем другая скорость!

Какое-то время экипаж ехал молча. Иногда кто-то из нас пробрасывал пару коротких слов, предупреждая о мелькнувшей в траве тени или о неожиданном препятствии.

Населяющая прибрежную саванну живность реагировала на появление гравилёта по-разному. Пресмыкающиеся быстро уползали с дороги, мелкие животные в ужасе бросались сквозь заросли креозотового кустарника напролом и бились лбами о коряги саксаула. Вот такой тут ботанический коктейль — американская растительность вперемежку со среднеазиатской.

Одни птицы мудро замолкали среди веток канделябрового дерева, другие, наоборот, возмущённо поднимали шум и по-своему наводили панику. Некоторые животные, наиболее смелые и наглые, довольно долго скакали по ветвям и в траве, сопровождая полет «бутерброда». Наверное, чёрная плита казалась им огромной хищной птицей, в лапах которой зажат «сундуковидный пампасовый баран». От такого трофея время от времени должны отваливаться вкусные куски, которыми можно будет поживиться. Да хрен там, шакалята, мы сами