Глубокий рейд. Голова - Борис Вячеславович Конофальский

На что Денис ничего не отвечает. А что говорить опытному казаку? Начать пререкаться с молодым? Так это дурное дело… Молодой, он завсегда пробрешет. Так что теперь Денис молчит. Он уже всё сказал. Сказал…

И что делать Саблину? Ошибся Калмыков или нет?.. Может, и вправду Милевич кому что послал.

«Хрен тут теперь разберёшься…».

Глава 39

Но всё-таки был один способ проверить. Как командир взвода, Саблин иной раз – когда никого из радистов рядом не было, а рация была на КП, – чтобы не разыскивать казаков по траншеям и блиндажам, и сам отправлял короткие донесения в сотню. Он имел представление о работе рации; правда, эта рация немного отличалась от взводной, но принцип, система были аналогичными.

- Ну-ка… - он довольно бесцеремонно отодвигает Милевича от рации, присаживается к ней… И включает дисплей.

Тут должен быть журнал работ. Таблица, в которой отражаются все передачи и приёмы кодированных сообщений.

И, конечно же, журнал показал, что рацией пользовались, реестр записей в памяти уже был. Да… рация была включена два часа назад. Список был начат сегодняшним числом, то есть до сего дня рация никогда передачи не отправляла и вообще не работала. Вот только…

Саблин смотрит на радиста, а тот, словно оправдываясь, говорит ему:

- Ну… включил, проверил, послушал эфир… погонял по частотам… и всё… Вот видишь, и никаких выходов в эфир… - он тычет пальцем в дисплей. - Вот… Пусто всё…

Да… Вот только если фиксация передачи в списке и была, то её можно было и удалить из списка. Дело-то не шибко сложное.

Саблин поворачивается к Денису.

- А когда передача была?

- Час назад, - отвечает тот спокойно. – Может, чуть поболе… Я часов не смотрел, – и, предвосхищая следующий вопрос прапорщика, добавляет: - А тебя будить не захотел…

Всё это было очень непонятно и неприятно… Эти радиомаяки на лодке, теперь вот это всё. Уж больно всё красиво укладывалось.

Сначала Ряжкин отказался от Рейда, потом он сообщает Милевичу и Калмыкову, что пойдут они на Камень. Потом находит два радиомаяка в лодке. А уже потом он им сообщает, что пойдут они вовсе не на Камень, а пойдут как раз в обратную сторону, на Енисей. Если, ну, к примеру, Милевичу надо было кому-то сообщить, что цель визита вовсе не там, где было сказано… так ему нужно было с этим поторопиться, пока они не ушли далеко, не то лодку на таких-то моторах в болотах потерять проще простого.

Аким смотрит на радиста, а тот через запылённые очки смотрит на него. И прапорщик не знает, что ему делать… Очень не хочется Саблину обидеть парня своими подозрениями… А вдруг Денис ошибся… Да, вот только рисковать ему хочется ещё меньше, в памяти те переделанные на мощных лодках с пулемётами, и воспоминания эти отчётливые, свеженькие… И тогда он снова глядит на Калмыкова.

- Денис, а где мы сейчас?

Калмыков смотрит на солнце, пару секунд прикидывает что-то в голове и отвечает:

- До Антоновых плёсов километров двадцать ещё.

Аким несколько секунд молчит, ему сейчас непросто, но он всё-таки принимает решение. Он больше не глядит на радиста.

- Денис.

- Я!

- Ты это… давай на юг. Знаешь, где Антонов хутор?

- Так точно. Бывал пару раз…

- Давай туда.

- Есть, – откликается Калмыков.

- И оборотов прибавь, - добавляет Аким. – надо подналечь.

- Есть подналечь, - отвечает Калмыков и заметно прибавляет газа.

И большая лодка, словно не замечая того, что она тяжело гружёная, послушно и едва не рывком прибавляет скорости. Да-а… моторы на ней славные.

***

До хутора шли молча, Саблин Милевичу ничего не говорил, а тот и не спрашивал ничего. Денис же молчал, потому что на руле был. Ему и так не до разговоров. В общем, шли до хутора два часа в полном молчании. А к восьми часам утра были на месте. И тут, когда на глазах местных удивлённых рыбаков их лодка выходила к причалам, только тогда Саблин обернулся к молодому радисту и сказал:

- Милевич, дальше мы без тебя пойдём.

- Как скажешь, атаман, - с видимой обидой ответил Никита. Поднялся и стал вытаскивать ящик со своим доспехом на мостушку. Вытащил, вылез и, повернувшись к лодке, сказал:

- Ну, бывайте, господа казаки.

- Бывай, - ответил ему Саблин.

- До свидания, - нейтрально ответил Калмыков.

И пошёл Милевич, неся свой тяжёлый ящик, а Саблин смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за постройками. Не знал прапорщик, правильно ли он поступает… Не знал. От этого было у него нехорошо на душе. А вдруг зря обидел человека?

После того как радист ушёл, Денис достал канистру и стал доливать масло в моторы, а сам и говорит:

- Может, зря… Что теперь? Вдвоём? Без радиста пойдём?

Вдвоём на Енисей? Даже если с рацией он управится… нет… опасно. В тех краях лишний человек в лодке, лишняя винтовка – она вовсе не лишняя.

- Не пойдём без радиста, - отвечает ему Аким, по-новому укладывая ящики между банками. Он хотел сложить их покомпактнее. От тяжёлой работы на уже поднявшемся солнце прапорщик взмок и остановился отдышаться. И тут по мостушке к их лодке подходят два местных. Они сразу опознают Саблина и Калмыкова по двойкам на пыльниках.

- Здорово, второй полк.

- И вы здравы будьте, господа казаки, – откликается Саблин в самой вежливой форме.

- А вы к нам… или как? – интересуется один из подошедших.

- Проездом мы, - отвечает Аким.

- А мы вот лодку вашу увидали, решили разглядеть, - продолжает разговор второй. – Уж больно хороша.

- Да, - соглашается прапорщик, - хороша, только жаль, что не наша. Позаимствовали.

- Позаимствовали, значит, - констатируют один из подошедших, - и броню взяли, и оружия, значит, набрали… Видать, второй полк на промысел собрался.

- Да, так… катаемся… - нейтрально отвечает им Саблин.

- А не хотите, господа казаки, посидеть немножко, покушать, выпить немного, всё, как говорится, за счёт общества хутора, - предлагает один из подошедших.

- А что, давайте посидим, - поддерживает товарища второй пришедший казак. – Расскажете нам, где были, какие где промыслы сейчас прибыльные.

Отказываться в таких случаях не принято, но тут у Саблина есть веская причина:

- Эх, господа казаки, очень бы